Сайт писателя
Андрея Анисимова

Дамы и господа мгновенно извлекли из карманов, кейсов и рабочих контейнеров совершенно одинаковые темные очки и напялили их на себя. Пресс-центр стал напоминать операционный зал компании Маура. Та же сосредоточенная тишина и те же, похожие на слепцов, лица. Но журналисты не трудились над отчетами и графиками. Они смотрели видеозапись эпизода «оживления» Дмитрия с момента появления в палате самого Ганса Маура. Сюжет отслеживали с трепетным вниманием. Когда спящий пошевелил рукой, зал вздохнул, как один живой организм. А когда Дмитрий открыл глаза, по залу прокатился восхищенный ропот. Просмотр закончился одобрительными криками мужской части представителей прессы и восторженным визгом женской.
И только одна дама не выказала никаких эмоций. Она сидела в кресле с прямой спиной и каменным выражением сурового лица. Эта дама к прессе отношения не имела. Она служила старшим инспектором грозной Гуманитарной Комиссии и пришла сюда не восхищаться достижениями науки. Ее интересовало конкурсное танго Жака Кливанса. А чтобы его услышать, ей предстояло достойно вытерпеть пресс-конференцию до конца.
В отличие от нее журналисты восторга не скрывали. Ганс Маур позволил аудитории выпустить пар и попросил внимания. Дамы и господа снимали очки, продолжая делиться друг с другом впечатлением от увиденного. Пресс-центр утихал, как море после шторма. Дождавшись, когда спадет последняя волна, секретарь предоставил слово боссу. Председатель начал говорить. Он рассказал, как впервые познакомился с Остапом Крымовым. Как вместе с ним надеялся дождаться этого дня. И сегодня пережил почти такие же чувства, как брат «воскресшего». Для него, Ганса Маура, как и для всего коллектива «Эдэмплац» это и праздник, и рекорд. Впервые в мире человек ожил после столь долгой анестезии. Это означает, что срока давности для спецов «Эдэмплац» не существует. Каждый пациент, сколько бы времени ученым не потребовалось для создания нужного препарата, дождется выздоровления. Дождется даже через сто лет. – И закончив короткое выступление, разрешил:
- А теперь, дамы и господа, я к вашим услугам.
Первой получила право на вопрос редакторша канала «Подсознательное вещание» Марта Блум - крепкая квадратная баба с куцым хвостиком прически. Ее канал болтался в эфире круглосуточно. Новые технологии через Глобальную систему позволяли вещать в пространство, а приемником служили сами пользователи. Видеоочки им для этого не требовались. Избавиться от навязчивой информации позволял специальный излучатель. Желающие оградить себя от «Подсознательного вещания», чаще всего из слоев людей образованных и интеллигентных, носили электронную защиту, закамуфлированную под кольца, браслеты или пуговицы на одежде. Но аудитория вещателей все равно оставалась огромной, а канал одним из самых дорогих СМИ для рекламодателей Евросоюза. И причина не в качестве вещания, а в его технологиях. Канал забивал картинку в голову пользователя на подсознательном уровне. Поэтому цена за минуту его рекламы доходила до миллиона хуаней. Квадратная Марта Блум озадачилась нравственным аспектом проблемы длительного хранения пациентов. Она осознавала свою значимость, и голос ее звучал властно:
- Доктор Маур, не кажется ли вам, что человек, явившись к нам из далекого прошлого, несет обществу потенциальную угрозу?
Глава компании «Эдэмплац» подобного вопроса не ждал и взглянул на секретаря, ища поддержки. Но интеллект белозубого красавца Стива дремал, и помощи от него ждать не приходилось. Возникшую паузу нарушил тихий, но строгий голос дамы, не имеющей отношение к прессе. Она спросила Ганса Маура:
- Кто по национальности этот господин? Фамилия у него русская. Он случайно не из России?
Ганс Маур улыбнулся:
- Нет, госпожа Колиндз, он гражданин Евросоюза.
- Приятно слышать. Но я все же попрошу вас, господин Маур, уточнить его национальность.
- Да, этнически он русский.
- Спасибо, господин Маур. Я удовлетворена.
Лицо чиновницы еще больше окаменело. Если французов госпожа Колиндз недолюбливала, то русских терпеть не могла. И сам факт, что русский «лапотник», пролежав сорок пять лет в холодильнике, пополнит своей персоной цивилизованное европейское общество, вызывало в ней глухое раздражение. Редактора «Подсознательного вещания» расовые проблемы тоже занимали. Но Марта Блум в публичном пространстве высказывать свои фобии воздерживалась.И сейчас, настаивая на своем, избегала касаться темы национальной принадлежности Крымова.:
- Господин Маур, я не услышала вашего мнения. Представляет пациент угрозу обществу, или нет?
- В каком смысле «угрозу» , мадам?
- В самом прямом. Такой человек не прошел нравственного пути современного социума. Кто сможет поручиться, как он отнесется к реалиям современного общества. Примет наши нормы общежития толерантно, или враждебно?
- По-моему, вы создаете проблему на ровном месте. – Договорить Мауру не удалось. Корреспондент радио Сомали – крупный африканец свирепой наружности вскочил на кресло с ногами и заорал:
- Бледнолиция права! Мы для себя многого добились. Сегодня в Африке мясо человека подают в любом ресторане. Еще двадцать пять лет назад за рагу из жареной ляжки военнопленного сажали в тюрьму. А за что? Это наш законный выбор. Мои предки веками употребляли поверженного врага в пищу. Это обычай народа.
Маур поморщился:
- В Евросоюзе и сейчас каннибализм карается тюрьмой. Весьма не гуманно поедать себе подобных.
Африканца его заявление окончательно вывело из себя:
- Вы, европейцы, понимаете в гуманизме, как гиена в плодах манго. Не гуманно съесть последнего слона или носорога. А людей тьма. Племенем больше, племенем меньше, кто заметит? И проблема голода целого континента снимается – запасы пищи хватит на века.
Пламенный монолог негра госпожу Колиндз несколько оживил. Ее тонкие губы вытянулись в улыбку. Во-первых, тема перенаселения планеты стала близка чиновнице по роду службы. Во-вторых, журналист из Сомали напомнил ей дизайн механического супруга. Ганс Маур к журналисту из Африки подобных эмоций не испытал. И спорить со свирепым людоедом не собирался.
Его секретарь Стив это понял и поспешил дать слово круглому розовощекому колонисту из еженедельника общества «Ай вонт бэби». Тот давно буйствовал в проходе, подпрыгивал от нетерпения и этого слова требовал. И получив, взвизгнул:
- Да, жизнь не стоит на месте. Чем вчера пугали наших детей, сегодня вошло в норму. Когда вы заморозили Дмитрия Крымова, педофилия обзывалась преступлением. А мы давно уверены - это право выбора индивида. Нельзя притеснять личность. Кто-то хочет любить девушку, кто-то юношу, а кто-то ребенка. А отморозки, вроде вашего Крымова, начнут снова мутить воду! - Фальцет колониста травмировал барабанные перепонки госпожи Колиндз. И ей, сидящей рядом с проходом, пришлось предпринять над собой усилие, чтобы не затыкать уши. К педофилам чиновница Евросоюза претензий не имела, но от чрезмерного шума приходила в ярость. Что отвечал глава «Эдэмплац» возмущенному крикуну, она уже не слушала.
А Ганс Маур с горечью отметил - конференция пошла по вредоносму руслу. Вместо пользы от встречи с прессой он получил дискуссию на тему угроз от его деятельности. Чтобы пресечь негатив, взглядом отыскал сияющую лысину Вилли Ханта. Обозреватель аналитического канала «Атлантика» состоял в давней дружбе с семейством Маура, поддерживал дядю Ганса во время выборов и провокационных вопросов задавать не должен. Маур дал ему слово. Но Хант надежд не оправдал. Он спросил об Америке:
- Господин Маур, что вы думаете о массовом переселении американцев в Европу? Англию они заполонили, французы уже не знают, куда от них деваться. Кто на очереди?
- Это вопрос не ко мне, а к моему дяде-президенту. Но я все же отвечу. Скажу, как гражданин Европы. Были времена, когда американцы приходили нам на помощь. Настал момент возвращать долги.- И Ганс Маур широко улыбнулся. В зале потеплело. Маур понял - пора получить вопрос от чешского СМИ. Хоть капитал в «Эдэмплац» вложили немцы, его клиенты лежат в чешской земле. Маур выбрал миловидную лесбиянку из журнала «Мужской досуг», Гелену Цветову, и дал ей слово.
- Господин Маур, – защебетала журналистка, – вот вы достали из своего подземелья мужчину, который пролежал там сорок пять лет. У него есть паспорт? Во времена, когда господин Крымов попал в ваши руки, оставались в ходу еще бумажные паспорта.
- Наверное, есть. Но за вещами наших пациентов я не слежу. Этим занимаются мои службы. Поэтому точного ответа дать не могу. А какое это имеет значение?
- Не понимаете? – удивилась Гелена: - Мы все видели ваш сюжет про этого джентльмена. Реально он молодой крепкий самец. Представьте себе, он запал на молодую самку, а ему по паспорту сто лет. Это же трагедия!
Журналисты заржали. И лишь на окаменевшем лице старшего инспектора Гуманитарной Комиссии, госпожи Магды Колиндз не дрогнул ни один мускул. Только глаза чиновницы засветились злым блеском. До нее наконец дошло - русский «отморозок» Крымов по возрасту попадал под закон о «Целесообразном проживании». И она сделает все, чтобы он не получил возрастную карту.
Пока Магда строила в голове производственные планы, в зале продолжался хохот. Маур воспользовался настроением зала и от ответа, заданного чешской лесбиянкой, уклонился.
Дальше пресс-конференция шла как по маслу. Мауру пакостных вопросов больше не задавали. Спрашивали, какой процент женщин среди его пациентов? Сколько стоит год хранения в холоде? Какие сюрпризы готовит компания в будущем? Собирается ли Маур использовать сканирование вместо заморозки? Журналист музыкального издания из Вены поинтересовался судьбой конкурса «Европейское танго», что спонсировала компания «Эдэмплац».