Сайт писателя
Андрея Анисимова

- И вы так милы, что решили принять участие в судьбе этого ископаемого?
- Я вынуждена это делать. Дмитрию Крымову около ста лет. Это клиент моего ведомства.
- Я все понял, – просветлел итальянец. – Ему нечем платить за карту! И вы жаждете ему помочь ее получить!
- Совсем наоборот. У меня нет ни малейшего желания спасать этого русского. И без него в Евросоюзе древних бездельников хватает.
Лицо Верозо мгновенно помрачнело. Он внимательно посмотрел в глаза госпожи Колиндз и сухо сказал:
– Теперь я окончательно все понял. Если такое прошение ко мне поступит, я вас обязательно извещу, – и давая понять, что аудиенция закончена, поднялся с кресла. Провожая даму, господин Верозо чуть не вышиб поднос с кофейником из рук своего секретаря Джованни. Пить кофе ему пришлось в одиночестве, о чем радушный итальянец ни капли не жалел. Супруга чиновника Лючия, а главное, любимая дочь Чилита следили за реалити-шоу братьев Крымовых, забывая о еде и отдыхе. Обе стали горячими поклонницами Дмитрия Крымова и своими восторгами без конца делились с отцом и мужем. Волей-неволей и сам Антонио проникся драмой братьев и желал им всяческих благ. Магда Колиндз всего этого не знала и вместо сообщника в своей ненависти к русским братьям получила в лице господина Верозо влиятельного недруга. Удивительно, но факт - и за полвека, что Дмитрий Крымов пролежал в холодильной камере, хорошие люди на свете не перевелись. И встречались они в самых неожиданных местах, даже таких, как небоскреб администрации Европейского Союза.

******
Профессор Ленц сегодня собирал свою команду не в ординаторской подземелья, а в кабинете, на втором этаже офиса. Возможность выбраться в рабочее время из бывшей штольни на свет божий настраивала коллектив профессора на торжественный лад. Наверху легче дышалось и легче думалось. Сам Ленц имел привычку подниматься к себе минут за двадцать до сотрудников. Чтобы собраться с мыслями, ему требовалось одиночество. Окна кабинета выходили на парк и горный склон, поросший могучими лиственными деревьями. Далеко на уступе виднелся фермерский домик, давно ставший отелем для мечтательных туристов. Ленц помнил вдовца фермера, когда тот еще выращивал хмель, держал несколько коров и десяток овец. Отсюда, из окна, они казались горошинами, рассыпанными на зеленом ковре. Пасторали с видами пасущейся на склонах скотины задевали сентиментальные струны в немецкой душе Фердинанда Ленца. Но фермера не стало, скотина исчезла. Остался домик на уступе. Мир менялся с пугающей быстротой. И меняли его новые цифровые технологии. Так же, как некогда Интернет съел бумажные издания, телефонные кабели и привычную почту, теперь цифра двигала прогресс, пожирая все, что оставалось позади. Сначала три D, потом четыре, потом пять. Когда дошло до шести, появились ска-дромы. Новое приходило, старое умирало. Исчезали целые пласты профессий – переводчики иностранных языков, водители транспорта, пилоты и авиадиспетчеры – всех не перечесть. Профессор отдавал себе отчет, что и он начинает отставать в своем секторе. На рынок «бессмертия» приходили молодые игроки. И метод профессора Ленца - выдерживать неизлечимых больных в ледяных капсулах – устаревал быстрее, чем старел сам профессор. Новые идеи приносили новые методы. Безнадежных пациентов научились копировать и переводить в виртуальное пространство. Цифровую копию можно хранить вечно. Для этого не требуется ни штата сотрудников, ни специальных помещений. А главное, метод сканирования во много раз дешевле и быстрее - оживить такую копию можно за пару секунд.
Профессор Ленц все это полностью осознавал, но о своем будущем не печалился. Ему давно перевалило за семьдесят, а мировая известность позволяла Нобелевскому лауреату оставаться на плаву, пока хватит сил и желания. Старел профессор, старели и его помощники. Они вместе с Ленцем стояли у истоков его метода. Пятеро молодых мужчин за эти годы превратились в стариков. Один из них ушел из жизни. На его место профессор и взял Катрин Ривер. Но сегодня Ленц созывал совет не для лирических воспоминаний о прошлом. В хранилище «Эдэмплац» ждали своего часа еще сотни замороженных клиентов, и работа с каждым из них требовала индивидуального подхода. И когда команда собралась и приготовилась внимать боссу, профессор сказал:
- Итак, служба холодного царства, завтра у нас новый пациент. Возраст шестьдесят три года. Срок хранения - пять лет. Пол женский. Этнос англоид. Коллеги из отделения терапии свою работу закончили. И утром переведут ее в нашу палату. Четверо из вас помогут мне вывести мумию из анестезии. Одному придется и дальше отслеживать динамику Дмитрия Крымова. Пять дней и ночей до выписки он наш. Кто его поведет, решайте сами.
- Можно мне? - Вызвалась Катрин Ривер, и щеки ее запылали румянцем.
- Не возражаю, милочка. Хотя в палате мне будет вас не хватать.
- Профессор, вы же понимаете, пять лет - это штатный случай. Крымов - другое дело.
- Хорошо, на том и порешим. Но имей в виду, Дмитрий остался без брата и ему необходимо общение. С ним придется проводить ежедневные часовые прогулки и вечерние чаепития. Прогулки поощрять активные. Желательно по горкам. Грузить нижние конечности ландшафт парка позволяет. Нагрузку с каждым днем увеличивать.
- Я согласна, – тихо ответила Катрин, стараясь побороть смущение. Профессор ее смущения не заметил или сделал вид, что не заметил: - Очень хорошо. Мадемуазель Ривер свободна. Остальных попрошу остаться.
Катрин вышла из кабинета и остановилась перевести дух. Сердце ее билось так, словно она пробежала марафон. Она не доложила профессору, что Дмитрий уже несколько раз с ней связывался и просил о встрече. Но теперь это не имело значения. Катрин заставила себя успокоиться, спустилась и вышла в парк. Вдоль дорожки, посыпанной гравием, стояло несколько массивных деревянных скамеек. Катрин присела на ту, что находилась ближе к коттеджу. Достала из сумочки зеркало, припудрила носик, успокоилась и даже развеселилась. Мысль о предстоящем свидании с девяностовосьмилетним кавалером вызвала улыбку. Повеселившись над собой вдоволь, надела очки и связалась с Крымовым. Потому, как мгновенно он отозвался, Катрин поняла - очков Дмитрий не надевал, а сидел в них.
Услыхав, что Катрин его ждет, чуть не подпрыгнул от радости, и через три минуты очутился у ее скамейки. В новом костюме, накрахмаленной сорочке и при темно-красном галстуке Дмитрий выглядел голливудским красавцем. Катрин наблюдала за братьями з ординаторской, привыкла видеть его в халате. А сейчас едва узнала в этом блистательном джентльмене своего пациента.
- Как хорошо, что ты пришла! – Выпалил Дмитрий, восторженно разглядывая девушку. Без стерильного скафандра и она преобразилась до неузнаваемости. В легком облегающем трикотаже ее стройная фигурка казалась хрупкой, а головка в обрамлении каштановых локонов - прекрасной. Заметив, какое произвела впечатление на Дмитрия, красавица на всякий случай предупредила:
- Советую, господин Крымов, контролировать ваши эмоции. Вас продолжают транслировать в эфире, постарайтесь об этом помнить.
Дмитрий огляделся и никого не обнаружил:
- Не вижу ни камер, ни операторов.
Катрин снисходительно улыбнулась:
- Уважаемый пациент, за сорок пять лет техника немножко поменялась. Некий академик Фокс придумал разглядывать Землю через Глобальную систему. Его луч способен отследить ножки муравья. А уж такого представительного джентльмена, как вы, и подавно.
- Пусть своего муравья разглядывает. А подсматривать за мной подло.
- За эту подлость вам с братом хорошо заплатили.
- Да, Остап говорил. Но я все равно не понимаю, как они это делают?
- Очень просто – администратор канала подключился к Глобальной системе и запустил программу. Эта программа при помощи луча «Фокса» отслеживает каждый ваш шаг и сама выбирает, что выдавать в эфир, а что нет. Я внятно объяснила?
- Вполне. А если я сяду рядом, Фокс ревновать не будет?
- Не будет. Но я хочу гулять. – Катрин поднялась, взяла Дмитрия под руку и повела в глубину парка. Тропинка круто повернула наверх. Крымов освободился, сам взял Катрин за руку и потянул за собой. Она вспомнила его первые шаги и рассмеялась. Тогда в палате он тоже схватил ее за руку и потянул.
- Я делаю что-то не так? - Забеспокоился кавалер.
- Все так.
- Тогда чему вы смеетесь?
- Неважно. А вы молодец, ходите бойко. Вижу, совсем восстановились.
Дмитрий на полном серьезе открыл девушке причину столь успешной реабилитации:
- Рядом с вами любой мертвец быстро восстановится. Конечно, если мертвец мужчина.
Подъем закончился, тропинка стала шире. Катрин осторожно высвободила свою руку.
- Это, видимо, комплимент?
- А я сказал что-то обидное?
- Наверное, нет. Но возбуждать мертвецов мне бы не хотелось.
- У вас такая работа. Кем, по-вашему, я был сорок пять лет, до встречи с вами?
- Вы находились в холодной анестезии.
- А чем эта анестезия отличается от смерти?
- Давайте сменим тему. Не возражаете?
- Я похож на идиота?! – Простодушно удивился Крымов.
- Почему, на идиота?
- Только идиот может возражать красивой женщине.
- Спасибо. - На этот раз Катрин комплимент пришелся по душе, но она решила от греха перевести внимание со своей персоны на персону кавалера: - Как вы проводили время, оставшись без брата?
- Разговаривал с нашей куклой. Она механическая дура, но хоть что-то отвечает.
Дорожка вывела их на поляну. Безрогая белая корова с коричневыми пятнами по бокам сосредоточенно щипала сочную траву. При их появлении скотина подняла голову, замычала и потянулась к девушке. Катрин шагнула животине навстречу, достала из сумочки кусок сахара и скормила ей с ладони. Корова взяла сахар мягкими губами и в знак благодарности лизнула шершавым языком кормилице щеку. Катрин пискнула и стала искать платок. Дмитрий отогнал корову, сорвал с себя галстук и протянул Катрин: