Сайт писателя
Андрея Анисимова

Президент свесил босые ноги на пол, широко зевнул и беззлобно отчитал племянника:
- Вы, сопляки, никогда не поймете, что дневной сон человека моего возраста - не блажь бездельника, а интеллектуальная гимнастика. Так в чем твоя срочность?
Маур присел рядом с дядей и понизил голос до шепота:
- Мне не удалось договориться с профессором Ленцем.
- Ты меня огорчаешь, мой мальчик. Я потратил немало усилий, чтобы договориться с куда более серьезными людьми, а ты не можешь решить проблему со своим подчиненным.
Ганс Маур тяжело вздохнул и произнес еще тише:
- Я не говорил, что не решил проблему. Я сказал – не сумел договориться. А проблему я решил. Но не самым гуманным способом.
- Гуманным, не гуманным - важен результат.
- Результат есть, Ленца нет.
Президент по-отечески обнял племянника за плечи и еще раз зевнул:
- Вот и славненько. А как ты решаешь свои проблемы, мой мальчик, мне знать необязательно. Не грузи старика лишней информацией.
- Не буду. Но это еще не все.
- Выкладывай все, коль помешал сну президента.
- Дядя, помнишь, на прошлой встрече ты меня похвалил?
- Мой мальчик, ты переоцениваешь возможности старика. Мы встречались во время вселенского хаоса. Там столько всего произошло, что помнить подобную хрень моя голова отказывается. Так за что я тебя похвалил?
- За пиар-компанию по братьям Крымовым.
- Начинаю вспоминать. Это тот джентльмен, что пролежал в твоем холодном гробу без малого пятьдесят лет. Да, ты молодец. Говорить о деньгах под твой новый проект оказалось легче. Так в чем вопрос?
- Гуманитарная Комиссия, вернее, ее старший инспектор Магда Колиндз, Дмитрия Крымова отчего-то невзлюбила. Отчего, уже не спросишь. Магда Колиндз умерла.
Президент неожиданно взбодрился:
- Это не та ли дамочка, которую придушил искусственный негр?
- Она самая.
Президент вдруг громко захохотал. Даже вскочил с кушетки и начал корчиться от смеха. Племянник с изумлением и тревогой наблюдал за внезапным приступом веселья государственного мужа. И когда обессиливший родственник вернулся на кушетку, осторожно спросил:
- Дядя, а что в этом смешного?
Президент снова чуть не прыснул, но на второй приступ у него не осталось сил.
- Мой мальчик, ну как тут не рассмеяться. Представляешь, какой надо быть тварью, чтобы довести машину до такой ярости, чтобы она тебя удавила!
- Мне такой поворот не пришел в голову.
- Естественно, ты же гомик и с бабами дел не имеешь. А я по своему опыту вполне такое могу себе представить.
- А я тем более. Поэтому, как ты выразился, я и гомик.
Президент поморщился. Престарелому ловеласу в племяннике нравилось все, кроме его ориентации. Про себя президент называл геев педерастами и испытывал к ним чувство брезгливости. Но, естественно, чувства свои тщательно скрывал, иначе его карьера в европейской политике закончилась бы, еще не начавшись.
- Ладно, давай к нашим баранам. Невзлюбила эта мымра твоего клиента. В чем проблема?
Маур поведал дядюшке всю историю со сбором подписей с требованием «удалить Крымова» и закончил выводом:
- Формально она права, а по сути все это бред. Но чиновница своего добилась – Крымов в тюрьме, а на конец недели назначены слушания в парламенте.
Президента рассказ племянника утомил. Чиновнику его ранга вникать в подобные курьезы недосуг.
- Ну и хрен с ними, одни бараны будут решать судьбу другого. Нам этот мужик больше не нужен. Даже наоборот. Решат «удалить», пусть «удаляют». Лишний раз подтвердят устои нашей демократии – закон един для всех. А тебе-то что?
Маур с рассуждениями дяди согласился. Его беспокоил Вилли Хант, и он поведал президенту, как друг их семьи неожиданно ввязался в это дело. Дядюшка помрачнел.
- Да, мой мальчик, это уже проблема. Вилли, как бульдог. Вцепится, не оттащишь. Я не могу его отговаривать, попробуй и эту проблему решить самостоятельно. Хотя я тебе не завидую. И когда у вас рандеву?
- Он уже в моем кабинете.
- Тогда могу дать тебе только один совет – ни от чего Вилли не отговаривай. Иначе он именно туда и попрет. Понял, мой мальчик?
Ганс Маур понимал дядю с полуслова. Он уже собирался прощаться, но не уходил, пытался вспомнить , о чем еще собирался спросить дядю при личной встрече, и вспомнил:
- Послушай, дядя, а почему до сих пор нет отчета о катастрофе? Ходят разные слухи о пьянстве на Луне, о проститутках и тому подобная чушь. Надеюсь, тебе доложили о реальных причинах.
Президент оглянулся по сторонам, словно опасался «прослушки», и сам перешел на шепот:
- Мой мальчик, пьянку или проституток еще можно понять. Правда куда курьезнее. Все дело в попугае.
- Шутишь? Попугаи на Луне? Это нечто новенькое.
- Представь себе, не шучу. Голландец Ван Дер Мейн, комендант лунного модуля, таскает на Луну своего попугая. Птица говорит ему на ночь голосом жены: «Я тебя люблю». Ван Дер Мейн без этой фразы страдает бессонницей. Попугая ему продал беглый америкос. Видно, у него птица этому и научилась. Американцы любили талдычить друг другу на прощание: «я тебя люблю» и «я тебя тоже». В ночь накануне аварии, попугай, как всегда, отрапортовал «я тебя люблю». Хозяин думал о своем и ответил птице грубостью. Не услышав сакрального «я тебя тоже», попугай обиделся, дождался, пока хозяин уснет, и перекусил проводок гемо-излучателя. Или чего-то еще. Я в тонкостях их начинки не силен. В результате мир погряз в хаосе, понес триллионные убытки, а попугай жив-здоров и не забывает повторять голландцу «я тебя люблю». По нашим законам ему не только шею не свернешь, ему грубого слова не скажи.
- Трогательная история, – задумчиво заметил Маур.
- Не вздумай ее рассказать Ханту. Это, мой мальчик, огромная государственная тайна. Китайцы пронюхают, засмеют.
Маур поклялся тайну сохранить, распрощался с родственником и тем же путем вернулся в свой служебный кабинет. Журналиста в приемной не обнаружил. Выглянул в окно и увидел сияющую лысину в парке. Вилли Хант беседовал с Радеком. Тучный любитель сигар что-то оживленно ему рассказывал. Председатель пришел в ярость. Стиву же поручили задержать визитера, развлекая беседой до возвращения босса. Поручение Стив не выполнил. Босс пришел бы еще в большую ярость, если бы знал, что журналист уже успел побеседовать не только с Радеком, но и с несколькими сотрудниками, в том числе и с Катрин Ривер. От нее Хант узнал, что профессор покинул подземелье после ночного дежурства в хранилище в семь часов утра. У Радека он вытянул другое - в то утро ни одного электрокара на парковке не дежурило. Все лимузины в то утро обслуживали женевских специалистов по ядерной защите, пожелавших перед поездкой в «Эдэмплац» испить целебной водицы из источников в Карловых Варах. Из полученной информации Хант сделал вывод, что профессор в районе семи утра воспользовался кабиной офиса.
Но даже не зная всего этого, Ганс Маур устроил секретарю жесткий разнос. Стив оправдывался и пытался доказать, что делал все возможное. И хоть оправдания молодого красавца вины его не умаляли, Маур понимал - удержать Вилли Ханта мало кому удавалось.

******
Дмитрий Крымов понемногу привыкал к тюремному распорядку. После завтрака серийный убийца Мосли предложил ему партию в теннис. Оба травяных корта в тюремном дворе часто простаивали. Дмитрий последний раз держал в руках ракетку полвека назад, и молодой киллер легко одолел новичка в двух сетах. После тенниса Дмитрий отправился в бассейн, откуда перебрался в парилку. Робот-массажист отменно промял ему мышцы. После джакузи распаренный и разомлевший узник ощутил зверский голод. Но у двери обеденного зала путь ему преградила дева офицер. Обычно ее лицо напоминало вежливую маску и ни единой эмоции не выражало. А сейчас она едва заметно улыбалась.
- Уважаемый господин Крымов, вас ждут в комнате администрации.
- Зачем?
- Там вам все объяснят. Пожалуйста, следуйте за мной.
По тону девы, ее нежданной улыбке и по обращению «уважаемый» – раньше она произносила просто «господин Крымов» - Дмитрий почувствовал некие перемены в его статусе, но причин этих перемен до поры не понимал. И лишь когда начальник тюрьмы Александр Лубчик сообщил, что «уважаемый господин Крымов свободен», ему стало все ясно. Лубчик долго жал руку Дмитрия, сетуя на убогость вверенного ему заведения:
- Вы уж не обессудьте, господин Крымов, если что не так. Город у нас небольшой, можно сказать, провинция. Поэтому и тюрьма без столичного размаха. Наш садик всего в два гектара, ни водных лыж, ни морских пляжей. Даже кегельбана нет. И звезды из артистов у нас выступать отказываются – бюджет не позволяет царские гонорары платить.