Сайт писателя
Андрея Анисимова

Размышляя, кто бы мог оказать содействие в столь деликатном вопросе, Крымов вспомнил – Арво Мерисалу в качестве банкира ему порекомендовала его сестра Линда. С этой женщиной Крымов познакомился давно. Пожилая незамужняя дама возглавляла благотворительную организацию «Общество любителей салаки», весьма в Эстонии популярную. Линда ежегодно обращалась к Крымову за помощью в организации «салаковых вечеров». Эти вечера проводились обществом накануне Иванова дня, в разгар путины. Обычно в это время косяки салаки посещали Финский залив особенно охотно. Помощь Крымова заключалась в приобретении нескольких пудов свежевыловленной салаки непосредственно у хозяев рыбацких баркасов. В прошлом заядлый рыбак, Остап Георгиевич сохранял с ними добрые отношения на протяжении многих лет. За что рыбу получал первой свежести и отборного качества. Обычно «салаковые вечера» состояли из чаепития, концерта старческого хора и заканчивались бесплатной раздачей салаки – два кило в одни руки. Акция помогала обнищавшим старикам сэкономить несколько хуаней на молоко и хлебушек. Но салака рыба дешевая, и если общество, названное в ее честь, ограничилось только раздачей рыбешки, ему бы не заслужить столь высокого общественного статуса. Фишка заключалось в другом - члены общества вскладчину оплачивали нескольким десяткам эстонских долгожителей их возрастные карты. Для счастливчиков, попавших в список, это был воистину королевский подарок. Остап Георгиевич в членах общества не состоял, но деньги жертвовал постоянно. Чем заслужил небескорыстную симпатию председателя «Общества любителей салаки» Линды Мерисалу. Связаться с ней по сети Крымов возможности не имел. Мадам упрямо игнорировала плоды прогресса. В молодости отказалась от мобильного телефона, а сетевые очки воспринимала как посегательство на свою личность. Что не мешало ей пользоваться чужими средствами связи, когда в этом случалась необходимость. Одинокая дама проводила в стенах организации все свое время - входила в кабинет в десять утра, а уходила из него в десять вечера. Поэтому Остап Георгиевич надеялся застать ее там и сегодня. «Общество любителей салаки» занимало первый этаж старинного особняка в центре Старого города на улице Пикк.
Когда Крымов пересекал Ратушную площадь, часы на Ратуше пробили десять. Крымову пришлось обходить многочисленные группки туристов. Иноземцы кучковались возле своих гидов, с унылым вниманием выслушивали их заученные вирши и тянули головы, куда те им указывали. Молодежи в Евросоюзе становилось все меньше, и туры в основном заказывали одинокие старцы. Путешествуя, они получали общество сверстников, и возможность всласть наговориться. Престарелые европейцы не желали считать себя уходящим поколением и, стараясь выглядеть моложе, использовали молодежный гардероб. Но шорты и спортивная обувь не скрывали, а подчеркивали их внушительный возраст. К неудовольствию Крымова, старцы начали его узнавать. Трехдневное реалити-шоу, где братья Крымовы невольно играли сами себя, сделало их не меньшей достопримечательностью Европы, чем знаменитая башня в Пизе или Венецианский карнавал. Другое дело, что башня и карнавал со временем своего значения не теряли. А популярность братьев носила характер временной сенсации. Но пока их не забыли, любое появление на людях каждого из них вызывало ажиотаж. Узнали Остапа Георгиевича и туристы на Ратушной площади. Забыв о гидах, они махали ему руками и тянулись следом. Крымов припустил легкой трусцой, что позволило ему оторваться от назойливого внимания.
Избавившись от престарелых поклонников, Крымов свернул на улицу Пикк и вздохнул с облечением. Бегать по жаре в девяносто пять лет - удовольствие сомнительное. Старик спрятался в тень и, давая передышку сердцу, несколько минут приходил в себя. За пределами древней площади город спал. И лишь у Российского посольства наблюдалась некоторая активность. Три господина в темных костюмах, застегнутых на все пуговицы, и при галстуках-удавках, прея от жары, суетились вокруг двух чиновников в лаптях и поддевках. Те, с чувством собственного достоинства, деловито грузили себя в кабину летоплана. Машина предназначалась для медленных полетов, и Крымов сделал вывод, что чиновники прибыли из Москвы и сотрудники посольства устраивают им воздушную экскурсию. Крымов сделал подобное заключение на основании информации о нравах современной России. Только сотрудникам дипломатических миссий предписывалось пребывать на службе за рубежами отечества в цивильном европейском платье. Внутри страны приветствовалось все исконно народное. Ходить в лаптях и поддевках законом не обязывали, но высшие чиновники и государственные мужи негласно ввели сермяжную моду в ранг государственной формы. Отклонения так же негласно считались крамолой и вредной склонностью к космополитизму.
Остап Георгиевич отдышался и продолжил путь.
Если у российского посольства хоть что-то происходило, то дальше улица Пикк сохраняла музейную пустынность. Ни пешеходов, ни техники. Крымов прошагал еще метров тридцать и поднялся по каменным ступеням к парадному «Общества любителей салаки». Здесь, как и полвека назад, средством общения посетителей с домовладельцами служил селектор и кнопка под ним. Остап Георгиевич нажал на кнопку и держал на ней палец, пока не услышал хрипловатый голос Линды - «входите».
В председательском кабинете естественная прохлада сохранялась камнем толщенных стен. Но без искусственной вентиляции помещение имело свою специфику - пахло мышами, застарелым табаком и крепким кофе. Линда Мерисалу не смогла расстаться с вредной привычкой и в отсутствии посетителей злостно нарушала антитабачный закон. Запахи и убранство кабинета удивительно гармонировали с образом самой хозяйки. А внешность дамы отличалась яркой самобытностью. Поэтому любой, кто знал Арво Мерисалу, увидав Линду, тут же признал бы в ней сестру банкира. Та же конструкция долговязой фигуры, та же лошадиная голова и белесый цвет реденьких волос.
Визиту Крымова в этот «ранний» час Линда не удивилась. Оскалив в улыбке крупные прокуренные зубы, усадила его в кресло и предложила кофе. Чтобы доставить ей удовольствие, гость не отказался. И не пожалел - кофе эта странная пожилая дама варила отменно. Выслушав последние новости о кознях бессердечных физических и юридических лиц, творивших препоны благородному делу благотворительности, Крымов изложил личную просьбу. Линда тут же потребовала у него очки и напялила их на свой нос - что превратило ее лошадиное лицо в маску из фильма ужасов - и моментально отыскала брата. Приказным тоном посоветовала ему немедленно принять Крымова, и в течение минуты вопрос был решен. Закончив виртуальное общение с родственником, Линда объяснила Крымову причину исчезновения брата. Предположения старика подтвердились - Арво, избегая бесконечных объяснений с разгневанными миллионерами, взял внеочередной отпуск и скрывается на семейном хуторе жены. Для связи с ним ограниченного круга близких имеется пароль в виде кодового слова «курат». В эстонском языке курат - это черт. И пожалуй, единственное ругательство, употребляемое в мужской беседе представителями всех сословий этого целомудренного народа.
Получив от сестры адрес затворника, Остап Георгиевич допил кофе и, поблагодарив даму и за угощение, и за участие в его беде, поспешил на улицу. Жара набирала силу, и Крымов порадовался, что предстоящее свидание с банкиром состоится за чертой города. Возле российской миссии уже ничего не происходило. Видимо, сотрудники посольства вернулись в свои кабинеты, а их чиновные гости воспарили в небо. И только флаг великого соседа продолжал безжизненно свисать со своего древка.
Чтобы не соприкасаться с толпами туристов, Остап Георгиевич обошел Ратушную площадь, и через пятнадцать минут добрался до парковки, где оставил свой электрокар. Усевшись в кабину и вкусив прохладу заданного автоматом климата, ввел в систему указанный Линдой адрес и прилег в мягком кресле. Умная машина участия в управлении не требовала, и утомленный жарой старик мгновенно уснул.