Сайт писателя
Андрея Анисимова

- Ты умный мальчик, Вилли, и у тебя дьявольский нюх на большие скандалы. Я могу обещать только одно – успеешь за двое суток поднять бучу, я приостановлю рассмотрение бюджета. Но это все, что я могу сделать.
-Я всегда держал тебя за нормального мужика, Верозо. И рад, что не ошибался, – и Хант пожал итальянцу руку. – А теперь мне пора. Меня ждут в Карловых Варах. Верозо проводил Ханта до дверей бильярдной, взял кий, прицелился и разбил «пирамидку». Ни один из шаров в лузу не закатился. Антонио бросил кий и направился к лифту. На работе его уже не ждали. Заметив удивление на лице секретаря, Верозо пригласил его в кабинет.
- Вот что, Джованни, я тяжело болен. Предупреди всех членов коллегии о переносе заседания на два дня.
Секретарь побледнел и уставился на босса:
- Вы больны, господин Верозо?! Чем?
Верозо усмехнулся:
- Не изображай из себя олуха. Ты же не спортсмен. Придумай мне болезнь по своему усмотрению. Иначе зачем я плачу тебе деньги?
- Да, господин Верозо, если вы просите, я придумаю. Вас устроит отравление пиццей?
- Вполне, Джованни. Я сегодня как раз ел превосходную пиццу.
Секретарь еще раз озадаченно взглянул на патрона и задом попятился к двери. Соображал Джованни медленно, но сообразив, исполнял порученное самым наилучшим образом. Верозо не сомневался - все члены коллегии будут оповещены и получат красочное описание его страшного недуга. Недаром председатель Финансовой комиссии уделял столько внимания своим кадрам.

******
В баре «У Вагнера» наблюдался невиданный наплыв посетителей. Утром в Карловы Вары, по случаю автомобильного пробега антикварного германского автопрома, нахлынули толпы немецких туристов. Сорок автомобилей с бензиновыми двигателями утром стартовали в Праге, днем докатили до Карловых Вар, а на следующее утро намеревались продолжить пробег до столицы Баварии. Среди участников и болельщиков пробега оказалось немало патриотов отечественного пива, и в барах, где его подавали, клиентов едва успевали обслуживать. Но Братьям Крымовым и Катрин повезло. Они прождали недолго, пока ватага швабов освободила им столик на веранде. Катрин пива не употребляла, и ей принесли сок. Остап Георгиевич не слыл пивным фанатом, но кружку-другую иногда себе позволял. Дмитрий пиво любил, но далеко не всякое. По своей прошлой жизни, содержа ресторан под Таллинном, он закупал именно баварское. И сейчас, потягивая бочковое монастырское зелье, ностальгировал по прошлому. Хант, как всегда, оказался пунктуален.
- Девочки, мальчики – обратился он к троице – заканчивайте с вашим пивом. Времени у нас в обрез.
- А вы, Хант, не составите нам компанию? Вы же, как я помню, к пиву неровно дышите, – предложил Крымов «старший».
- Остап Георгиевич, сейчас у меня на очереди другое блюдо, и нам надо спешить, чтобы оно не остыло.
- И что за блюдо, если не секрет? – Улыбнулся Остап Георгиевич. И улыбку у него вызвало не таинственное блюдо журналиста, а вид самого Ханта. Таким Крымов его еще не видел. Глаза Вилли горели азартом, лысина порозовела, а в голосе слышались победные трубы.
- Мое блюда, друзья, это вы – Остап Георгиевич на закуску, Дмитрий на десерт, а главное блюдо наша красавица. – И Хант поцеловал Катрин ручку. Отложив все разговоры на потом, Вилли отыскал официанта, поспешно за троицу расплатился и, прихватив Катрин под руку, потянул ее из бара. Братьям ничего не оставалось, как их догонять.
- Если вы меня собираетесь съесть, хотелось бы знать, где это произойдет? – Спросила Катрин, увлекаемая журналистом.
- Закусывать вами буду не я, а вся Европа, и думаю, не только, – ответил Вилли, раскрывая перед ней дверцу электрокара. Братья Крымовы переглянулись и молча уселись в салон. Вилли пристроился рядом с Катрин. И громко, чтобы слышали все, сообщил:
- Мы едем в отель «Карлсбад плаза».
Остап Георгиевич и Катрин имели представление, что это такое. Катрин, потому что родилась и выросла в этом городе, а Остап Георгиевич в «Карлсбад плазе» несколько раз в свои прошлые приезды останавливался. И только для Дмитрия это название ничего не говорило. Почему надо ехать в этот отель, все трое спросить не решились, надеясь, что Хант сам все объяснит. Но путь до отеля оказался недолог, и они так ничего и не услышали. А на парковке было уже не до вопросов. Толпа журналистов обступила со всех сторон. Репортеры тянулись к ним со своей техникой - от допотопных фотокамер на треножниках до последних сетевых трубок. И все это разнообразие щелкало, вспыхивало и жужжало. Отпихивая друг друга, каждый из них старался подобраться поближе и запечатлеть всю компанию в «упор». Хант мощно раздвинул живую массу из коллег по цеху и повел троицу за собой. Старинный особняк отеля простоял тут полтора века, но такой массированной атаки прессы его стены не помнили. Небольшой банкетный зал не мог вместить всех желающих. Репортеры сидели на подоконниках, на спинках кресел. Некоторые, совсем уж обнаглевшие, пытались забраться на столы. Вилли протиснул своих подопечных к маленькой эстраде. На ней уместились три стула и крошечный столик. Усадив Катрин и братьев, Вилли остался без места. Но его это не беспокоило. Ханту не нравился гвалт в зале. И он поднял руку, требуя тишины. Гул, возгласы и трескотня техники начали стихать. Хант дождался тишины и обратился к коллегам:
- Друзья, вы все слышали выступление Ганса Маура. Я пригласил вас, чтобы заявить: его слова – ложь. Утверждаю, что компания «Эдэмплац» прекращает свою деятельность вовсе не по причине катастрофы Глобальной системы. От катастрофы ее клиенты не пострадали. Перед вами официальный заместитель профессора Ленца, доктор Катрин Ривер. Она подтвердит мои слова.
Катрин поднялась, щеки ее горели. К такому бесцеремонному вниманию посторонних людей она не привыкла. Но важность момента оценила и поборола смущение:
- Вилли говорит правду. Температура в хранилище не успела подняться до критического уровня. Каждого, из тех, кто у нас хранится, можно вернуть к жизни. Ганс Маур всех обманывает. Посмотрите на этого мужчину, - Дмитрий Крымов привстал и поклонился. Катрин продолжила: - Он пролежал в нашем «холоде» сорок пять лет. И чтобы вы поверили в его полноценность, признаюсь, я согласилась стать его женой.
Закончив монолог, Катрин опустилась на стул. Лицо девушки пылало уже не от смущения, а от гнева.
В зале поднялся невообразимый гвалт. К Катрин и Дмитрию потянулись десятки рук. Кто-то кричал «Зачем Мауру врать». Кто-то требовал разъяснений об исчезновении профессора. Хант снова жестом успокоил коллег:
- Господа, я утверждаю, что профессор Ленц убит.
Тут уже началось такое, что рука Ханта оказалась бессильна. Репортеры напирали на эстраду, и Вилли пришлось удерживать толпу, напрягая всю свою богатырскую силу. Журналисты выкрикивали вопросы, одновременно пуская в дело свою технику. Катрин обуял ужас, что все эти люди повалят Ханта и навалятся на нее с братьями. Но Вилли устоял, и еще раз добился внимания.
- Господа, дайте мне договорить. Вы спрашиваете, почему Ганс Маур лгал? И зачем убили профессора? Причина банальна, как мир. Все дело в хуанях. В миллионах хуаней. На месте «Эдэмплац» правители Евросоюза задумали создать ядерное убежище. Они боятся русских и хотят на случай еще одной катастрофы Глобальной системы иметь место, где прятать свою задницу. И ради этого они готовы лишить жизни больше трехсот своих пациентов.
Вначале пресс-конференцию из «Карлсбад плазы» транслировал Третий новостной канал. Когда рейтинг трансляции стал зашкаливать, подключились все новостные каналы. И только «Подсознательное вещание» продолжало кормить свою публику конкурсом геев на самый долгий мужской поцелуй. Но это зрелище уже никого не волновало. Люди выходили на улицы, не снимая сетевых очков, на ходу обменивались впечатлениями. В баре «У Вагнера» вместо оперных вокализов, на стену вывели трансляцию пресс-конференции Вилли Ханта. Немецкие туристы забыли об автопробеге старинных авто. Они уже слышали, как Хант обвинил их президента и его племянника в преступном сговоре. Слышали это интервью и сами обвиняемые. Президент сидел на своей вилле под Бонном, а рядом с ним сидел племянник. И оба понимали, что дело пахнет мировым скандалом, каких не было со времен оккупации русскими Молдавии и Приднестровья.
Пресс-конференция давно закончилась, но журналисты не желали расходиться. Администрации отеля пришлось прибегнуть к помощи службы безопасности. Роботы охраны вошли в зал из трех дверей и начали теснить толпу. Перед их стальными мускулами журналисты отступили, и понемногу зал опустел. Только двое продвинутых репортеров, применив против роботов защитные чипы, умудрились остаться. Охранники их не видели. И парочка не пожалела. В зале появился наряд городской полиции. И среди них пожилой родственник Радека из «Эдэмплац». Он и подошел к Ханту:
- Прошу прощения, господа, но вы задержаны.
- Мы задержаны? – Удивился Остап Георгиевич. После всего услышанного он полагал, что задерживать следует совсем других фигурантов.
- Возможно, это ненадолго, – успокоил пожилой коп. – Вы обвиняетесь в клевете на очень уважаемых людей. И до выяснения всех обстоятельств вы арестованы.
- Ну что же, в хорошей компании и в тюрьме не скучно, – ухмыльнулся Хант.
- В тюрьму вас не повезут. Вы под домашним арестом. Отель предоставит вам проживание, а мы обеспечим охрану.
- А мои пациенты? – встревожилась Катрин. Ее команда дежурила в хранилище уже сутки, и она беспокоилась за здоровье стариков.
- К сожалению, барышня, это и вас касается.
- А можно нам с Катюшей в один номер? – Осторожно попросил Дмитрий.
Древний страж не возражал:
- Поскольку с вами дама, вам предоставят два номера, а как вы предпочтете селиться, нас не касается. Наша задача, чтобы вы этих номеров не покидали. Прошу следовать за мной.