Сайт писателя
Андрея Анисимова

Магда Колиндз при ходьбе держала спину прямо и не ела мяса. Еще она никогда не повышала голос. Ей и не приходилось этого делать. Старшая инспекторша Гуманитарной Комиссии внушала трепет всем обывателям Евросоюза. А пожилым женщинам и мужчинам - ужас. Потому что именно она в составе Большого жюри решала судьбы стариков. Могла продлить возрастную карту, а могла счесть это «нецелесообразным». И даже в том случае, если семье долгожителя средства позволяли оплатить продление его жизни, могла, не объясняя причин, отказать. Формально Большое жюри состояло из двенадцати заседателей. Но постоянно, на штатной основе, в нем заседали трое инспекторов. Решающим голосом в этой троице, на правах старшего инспектора, обладала одна Магда Колиндз. Столь широкие полномочия давали ей повод ощущать себя на вершине социальной лестницы, и позволяли открывать двери в кабинеты чиновников любого ранга, включая евроминистров. Своего поста Магда добилась многолетней безупречной службой на ниве охраны и защиты базовых ценностей общего европейского дома. Никогда в них не сомневалась и не страдала душевными терзаниями. Что при нынешней должности ей особенно помогало. Ничему случайному или неожиданному в ее жизни места не отводилось – работа, дом, работа.
Пожалуй, только сегодня, по случаю пресс-конференции Ганса Маура, распорядок дня Магда изменила. Провела утро у себя в предместье Брюсселя на вилле Леею-Сен-Пьер. Провела тихо, с пользой для организма, в узком семейном кругу. Муж Магды, Том, тоже относился к супруге с трепетным почтением. И не потому, что она вызывала подобные чувства у окружающих, и не потому, что он выглядел моложе жены на двадцать лет. А потому, что был роботом. Эксклюзивный экземпляр японских производителей обладал внешностью свирепого мавра и ничем не ограниченной, кроме энергоемкости батарейки, потенцией. Магда ценила в муже предсказуемость, безотказность и, конечно, прекрасные манеры. Сквернословие, агрессия, алкоголизм, а тем паче хамство исключались заложенной в нем программой. Улыбчивость и обходительность той же программой гарантировались. И сейчас, когда совершенно голая супруга завершала утренний заплыв, Том не сидел, развалясь в шезлонге, а семенил по кромке бассейна с махровым халатомв руках.
Как правило, госпожа Колиндз спускалась на газон, когда солнце клонилось к закату и его лучи щадили кожу. Перед тем как принять солнечные ванны, проплывала от края и до края десятиметрового бассейна ровно пятнадцать раз. По выходным дням случались заплывы и по утрам, как сегодня. Но каждый раз никаких поблажек – семь раз на спине, семь классическим стилем и напоследок брассом. Вот и сейчас, оттолкнувшись в последний раз от бортика, перешла на финальный брасс. Том рванул к поручням и замер в ожидании. Купальщица поднялась на газон, держа спину по обыкновению прямо. Приняла из рук мужа халат и, не поворачивая к нему головы, приказала:
- Кофе и очки, милый, – прилагательное «милый» она добавляла, чтобы вызвать на свирепом лице гиганта-мужа улыбку. Его программа реагировала на это слово оскалом ослепительно-белой челюсти.
Том отреагировал и строевым шагом направился к вилле. Магда проводила хозяйским оком его могучую черную спину и разлеглась в шезлонге. Высокая кирпичная стена скрывала владение чиновницы от соседских глаз. Распахнутый халат допускал солнечные лучи к ее костистому, обтянутому морщинистой кожей, телу, легкая усталость после заплыва клонила в сон. Но Магде предстояло мероприятие в Горицах, и дремоту она поборола.
Ради пресс-конференции Ганса Маура чиновница ни за что бы не стала менять распорядок, бравируя службой. Но имелось объективное обстоятельство, понудившее ее к этому. Компания «Эдэмплац» спонсировала конкурс «Европейского танго». Конкурс затеяло ее ведомство. Гуманитарная Комиссия пожелала иметь собственный ритуальный гимн. И непременно в ритме танго. Причину выбора латиноамериканской мелодии, члены Большого жюри не разглашали. Можно предположить что в этом танце помимо страсти присутствует нечто печальное и в то же время пафосное - синтез чувств, вполне уместный при уходе из жизни престарелых европейцев..
Ведомство Магды существовало на бюджетные средства, и расходовать их полагалось по прямому назначению – регулировать численность стариков. Музыкальной символики в графе расходов Гуманитарной Комиссии не значилось. Отчего Большое жюри и обратилось к бизнесменам Евросоюза за финансовой поддержкой. Маур посчитал проект удачным поводом для пиара, и расходы по организации конкурса целиком взял на себя. Единственное условие, что он при этом выдвинул – исполнение каждого произведения спонсор услышит первым. Пользуясь этим правом, Маур и вызвал на свою пресс-конференцию, в качестве десерта для журналистов, известного французского музыканта. Старшая инспекторша выступала как бы в роли заказчика. Соблюдая этику, Ганс Маур уведомил Магду о своей пресс-конференции заранее. Предупредил, что в финале встречи с журналистами, которых он созывает совсем по другому поводу, прозвучит танго Жака Кливанса, созданное им специально для конкурса.
Магда французов недолюбливала. Считала их хвастливыми, жадными и безответственными трепачами. Но Кливанс слыл одним из самых именитых композиторов современной Европы, и его участие в конкурсе тешило ее самолюбие.
Том явился с подносом, поставил его на столик возле шезлонга и застыл сзади. Магда отпила половину чашечки маленькими глотками, вернула остаток кофе на поднос. В этот момент футляр ее очков задрожал и издал звук, смахивающий на шипение змеи. Госпожа Колиндз громких сигналов не выносила. Предпочитала звуки тихие и вкрадчивые. Не спеша, царственным жестом надела очки и вышла на связь. Белозубый секретарь Ганса Маура доложил чиновнице о месте и времени мероприятия. Компания «Эдэмплац» выслала за ней сотрудников сопровождения. В назначенное время они подадут электрока в Леею-Сен-Пьер к воротам ее виллы.
Магда сняла очки и с удовлетворением отметила по рангу оказано ей уважение при полном соблюдении протокола. От Брюсселя до Гориц, при помощи ска-дромной кабины путь занимал не больше минуты. Но в ее предместье кабин не установили, а до Брюсселя без электрокара быстро не доберешься.Конечно, она могла вызвать служебный лимузин, нопрестиж чиновницы это бы унизило. Прикинув, что у нее в запасе полтора часа, дама неожиданно возбудилась. Оглядев плотоядным взглядом застывшего рядом супруга, скинула халат, расстелила его на газоне и разлеглась, как на ковре. Том понял жену без слов, моментально скинул брюки и ринулся в бой. Его прыть ей не понравилась:
- Не гони лошадей, болван. Мне надо настроиться.
Огромный африканец сменил ритм и принялся монотонными механическими движениями ярко-розового синтетического языка вылизывать ей морщинистый живот и маленькую вислую грудь.
- Так лучше, Том. Теперь можешь добавить страсти. Вот так, еще немного.
Робот послушно ускорял любовный процесс, пока не довел его до скорости челнока ткацкой машины. Наконец его супруга издала тяжкий удовлетворенный вздох и приказала остановить действо.
Том мгновенно покинул «рабочее место» и отмаршировал к шлангу для полива газона. Отладив напор воды, совершил омовение мужского механизма и натянул брюки. Через минуту уже при полном параде помог жене подняться с газона и ждал новых распоряжений. Магда милостиво отпустила мужа накрывать на стол, а сама вернулась в шезлонг. Допив остывший кофеек, понежилась еще некоторое время. Но солнце успело подняться, и его лучи становились обжигающими. Магда сладко, до хруста костей, потянулась и в чем мать родила отправилась в столовую. За стол уселась неглиже, поскольку не желала стеснять себя одеждами в собственном жилище. Меню госпожа Колиндз доверяла супругу. Его механизм позволял точно посчитать калории и разумно чередовать продукты. Сегодня Том предложил жене котлетки из хвои сибирской пихты, кисель из финских ягод и, Боже упаси, никакого мяса. Сам робот продуктов, даже вегетарианских, не употреблял, но занять жену приятной беседой во время семейного застолья его программа позволяла. Усевшись напротив жены, робот спросил:
- Как ты думаешь, дорогая, стоит постричь газон сегодня или разумнее это сделать завтра? - Спросил не для того, чтобы получить ответ, а для поддержания беседы. Газон стриг другой робот, имевший в своей программе измеритель высоты травяного покрова. Стоило траве дорасти до заданной высоты, он автоматически делал свою работу. Магда это знала, но чтобы поддержать иллюзию семейного очага, ответила:
- Сам решай, милый.
Том кивнул и улыбнулся жене.
Точно в назначенное время госпожа Колиндз вышла из ворот своей виллы. Строгий английский костюм, юбка на два пальца ниже колена, прямая, как жердь спина. Старший инспектор Гуманитарной Комиссии заступала на службу. И хоть сегодня ей предстояло трудиться не в своем брюссельском кабинете, решая судьбы европейских долгожителей, миссия чиновницы от этого не утрачивала своего мессианского значения.

*****
Ганс Маур вошел в конференц-зал в сопровождении белозубого секретаря Стива не раньше и не позже того, ничем необозначенного момента, когда журналисты еще не успели перегореть, а лишь возбудились до той точки, когда появление интервьюера работает как детонатор – вызывает взрыв эмоций. Ганс дождался тишины и дал знак секретарю. Стив обратился к прессе:
- Дамы и господа, перед тем как вы зададите доктору Мауру ваши вопросы, прошу подключиться к сети. Вашему вниманию предложат небольшой сюжет из долгого дня компании «Эдэмплац». Спасибо.