Сайт писателя
Андрея Анисимова

- Весьма вам благодарна. Что дальше?
- Мой дядя служит в полиции Карловых Вар. Давно служит, скоро сорок лет.
Катрин все еще не могла понять, какое имеет отношение послужной стаж дяди этого человека к ней или Дмитрию. Но Радек объяснил причинную связь:
- Дядя сообщил мне по секрету нечто важное для господина Крымова. На него в городскую полицию пришло предписание. С вчерашнего дня он под колпаком полиции.
- Дима в чем-то подозревается? Это же бред. Крымов полвека пролежал здесь, а те несколько дней, что он вернулся к жизни, проходят под постоянным наблюдением.
Радек считал, что женщины тоже люди, но не всегда понимают с первого раза. Поэтому, им надо все объяснять, как детям. И он старался объяснить Катрин суть дела.
- Он ничего не натворил. Но ему скоро сто лет. И Гуманитарная Комиссия поставила его на учет как нарушителя. У Крымова нет возрастной карты. И как только он перестанет числиться вашим пациентом, ему кранты.
- Почему кранты? Он пройдет Большое жюри и оплатит карту.
- Дай Бог, если все так и случится. Но пока он нарушитель. И любая кабина, если он в нее ступит, его «удалит». Понимаете мою мысль?
- Понимаю. Спасибо, Радек.
- Не надо меня благодарить. Я живой человек, и у меня есть сердце. Только не выдавайте меня. А то я подведу дядю.
- Можете на меня положиться.
Радек грузно оставил скамейку и исчез за кустами жасмина. Катрин сидела и возмущалась, как в Евросоюзе все странно устроено: «Воспевается толерантность - никого нельзя обидеть. Например, негра запрещено называть негром – это его оскорбляет. Про негра положено говорить «афроевропеец». Но кроме негров в Европе обитают и другие африканцы. Почему египтянину или арабу говорить, кто они есть, можно, а негру – нет?»
От негра мысли девушки сами собой вернулись к возрастной карте Крымова. Она рассуждала так «Зачем она Дмитрию? Реально он молодой человек. Всем понятно, что с ним исключительный случай. Особенно теперь, когда братьев Крымовых показали в сети и их знает весь мир. Как после этого Гуманитарная Комиссия посмеет его тронуть?»
Так думала Катрин, глядя невидящим взором на кусты жасмина. И сама же опровергала свои мысли. «Они на все способны. Чиновники Брюсселя не устают повторять о равенстве всех жителей Евросоюза перед законом. И Дмитрий может послужить наглядным примером этому тезису».
Катрин вдруг вспомнила полицейских, что «случайно» возникли у них на пути во время вчерашней прогулки. Теперь она знала, какая это была «случайность». Катрин встала и и решительно направилась к коттеджу Крымовых. Крутизна склонов и спусков ее больше не волновали. Если раньше она беспокоилась только за тетушку Джулию, теперь оказался в опасности и ее новый друг. И тревога за него помогла девушке разобраться, что с ней происходит. Катрин внезапно осознала глубину чувства, что испытывала к этому молодому долгожителю. С ней случилась не мимолетная влюбленность. К ней пришла любовь. Такая любовь приходит к женщине один раз в жизни и меняет эту жизнь навсегда.

******
Дмитрий проснулся от песни. В апартаментах музыки не звучало. Песня возникла в нем самом. Звонкие молоточки отбивали в его душе веселую победную дробь. Он лежал с закрытыми глазами, вслушиваясь в эту музыку, затем лицо его озарила блаженная улыбка, и он прошептал «Катрин». Его песня обрела имя.
Вчера, после их первой совместной прогулки, Дмитрий подумал – он теряет голову. А после вечернего чая в обществе девушки, понял – голову он уже потерял. И утром проснулся без головы. Если Дмитрий окончательно не утратил способности мыслить, то самих мыслей у него осталось немного, и крутились они вокруг предмета страсти. Дмитрий думал – «дело не только в красоте Катрин и ее женском обаянии. Она его женщина. Какое счастье, пролежать сорок пять лет ледяной сосулькой и встретить свою женщину в расцвете сил. Проживи он эти годы, как его брат, что бы он теперь делал. Продал душу, как герой нетленной трагедии Гете. Но где отыскать купца на такой «бесценный» товар. Это еще труднее, чем продать Родину. Кто-то из его знакомых кулинаров России, узнав, что Крымов открыл ресторан в Эстонии, обвинил его в этом. Дмитрий потом долго думал, как это можно сделать, если ты не изобретатель ядерной бомбы или не сотрудник генерального штаба. Он бы может и продал, но кому. Сегодня судьба ему улыбнулась, в поисках искусителя нужды нет. Дмитрию повезло с братом и компанией «Эдэмплац». Это они сохранили ему молодость для судьбоносной встречи с прекрасной девушкой.
Размышляя о преимуществах своего положения, Дмитрий поднялся с постели и вышел в гостиную. Робот-блондинка поставила перед ним чашку кофе, и он машинально сказал ей «спасибо». Крымов уже свыкся с присутствием механической прислуги, и перестал обращать на нее внимание. За утренним кофе поэтические мотивы в его душе уступили место прозе. Если Катрин его женщина, он обязан ее обеспечить. А что он может предложить любимой? Бывший ресторатор, безнадежно отставший в своем ремесле. На первое время он мог рассчитывать на Остапа. Но капитал брата растворился, как утренний туман в лучах восходящего солнца. Остапу девяносто пять. Ему самому нужна помощь.
Все это Дмитрий понимал, но настроение его оставалось приподнятым. Любовные томления лишают мозгов и не таких мыслителей, как Дмитрий Крымов. И сейчас все тревоги влюбленного отступали на задний план. На переднем оставался прелестный образ «его женщины». Стоило ему закрыть глаза, и Катрин рядом. Ее губы, ручки, глаза, юная грудь, все вызывало в нем восторг и желание. А радость от предстоящей встречи с ней прозу жизни гнала прочь.
Вчера они проговорили до глубокой ночи. Катрин уже не пряталась за служебными обязанностями медицинского куратора. Ее глаза светились живым интересом к его персоне. Такой женский взгляд обещал мужчине любовь.
До их совместной прогулки оставалось еще два часа, а Дмитрий от нетерпения уже не находил себе места. Брился дольше и тщательнее обычного. Долго одевался, придирчиво оглядывая себя в зеркале. Но время все равно стояло на месте. В полдень на связь вышел брат. Остап Георгиевич сообщил, что ездил в Таллинн не зря, часть состояния ему удалось отбить. Новость обрадовала Дмитрия. В такой чудесный момент жизни судьба не могла повернуться к ним спиной. Счастливчики в беду не верят. Не верил в беду и Дмитрий. Помаявшись еще с полчаса ожиданием, не выдержал и спустился вниз. Опасаясь разминуться с девушкой, далеко от коттеджа не отходил. Обошел здание вокруг и увидел работягу в комбинезоне. Мужик чистил небольшой бассейн с фонтанчиком в виде цветка лотоса. Воду из бассейна спустили, оголив дно из некогда бирюзовой плитки. Цвет ее открывался лишь там, где мужик успел поработать шваброй. Не замечая присутствия постороннего, швабру работяга отложил, добыл из кармана пачку сигарет и, перед тем как чиркнуть зажигалкой, огляделся. Заметив Дмитрия, судорожно запихнул пачку в карман. Но одна сигарета предательски выпала ему под ноги.
- Я и не думал курить. Я только так, во рту подержать, – оправдывался застигнутый врасплох «злоумышленник».
Дмитрий вспомнил о строгостях с курением в Европе, и поспешил курильщика успокоить:
- Мужик, ты чего испугался? Я же не полицейский. Кури, если охота.
- А не сдашь? – засомневался нарушитель.
- Не сдам. А ты, случайно, не робот?
- Роботы не курят, – ответил мужчина и оскалил зубы: - Могу и тебя угостить.
- Не курю. Брат курил, но давно бросил. Испугался тюрьмы.
Шон поднял со дна бассейна с перепуга выпавшую сигарету, осмотрел ее, вздохнув, уложил на бортик сушиться и закурил норвую.
- Тут не сажают, зато штрафуют. Да так, что без порток останешься. Давай знакомиться. Я Шон Клайбери..
- А я Дмитрий Крымов.
Шон выбрался из бассейна и крепко стиснул руку Дмитрия.
- А ты не тот парень, кого показывали по каналу новостей?
- Угадал.
Шон Клайбери радостно оскалился:
- Теперь понятно, почему ты робота от ковбоя отличить не можешь.
- Да, я пока к вашим штуковинам не привык, – покаялся Дмитрий.
- Не горюй, привыкнешь. А если честно, нас, американцев, тут за роботов и держат. Европейцы жмоты, а мы дешевле в обслуживании.
- Ты американец?
- Самый настоящий янки, со Среднего Запада.
- А зачем приехал? - Дмитрий слышал от брата, что с Америкой не все в порядке, но не думал, что до такой степени.
Американец его просветил:
- У нас выбор не велик. Или к косоглазым на рисовые поля, или сюда, дерьмо возить. Наши правители вместо денег много лет печатали бумагу, а мне отдуваться. Я должен китайцам почти лимон их дребаных хуаней. Мой внук с ними не расплатится.
Крымов вспомнил блеск голливудских фильмов, вспомнил влияние бывшей сверхдержавы на остальной мир и пожалел парня.
- Обидно, в моей памяти Америка самая великая страна. Как такое случилось?
- Все началось ещке полвека назад. Выбрали негра президентом. Он начал строить социализм. Дальше пошло поехало…
- Да, пепреищзбрание Обамы на второй срок я хорошо помню - усмехнулся Дмитрий, поскольку события столь давнего времени для него были почти вчерашним днем. Выбор асмериканцев, решивших продлить президетство чернокожего, его тогда немало удивил. Шон снова оскалился:
- Ничего, Америка еще возродится. Еще вернет свой статус. Запомни это, парень. Шон Клайбери слов на ветер не бросает. – И ковбой смачно сплюнул в бассейн, который только что чистил.
Дмитрий хотел расспросить Шона подробнее, но его окликнула Катрин:
- Вот вы куда запрятались?
Американец воровато затушил сигарету, сиганул обратно в пустой бассейн и с ожесточением принялся тереть шваброй кафель. Катрин сделала вид, что курильщика не видела, взяла Дмитрия под руку и повела в парк.
- От брата ничего не слышно?
Дмитрий пересказал разговор с Остапом Георгиевичем. Катрин сжала ему локоть: