Сайт писателя
Андрея Анисимова

Рассвет понемногу набирал силу. Солнце еще не явилось, но его лучи уже обозначили верхушки деревьев своими золотистыми отблесками. Анатолий Васильевич вернулся в комнату и лег. Голова больше не кружилась, но и сон не приходил. Рогозин лежал с открытыми глазами. Он редко размышлял о свой жизни. Мозг разведчика привык работать по конкретному заданию - получил информацию, переварил и на ее основе выдал продукт. Философские мысли о бытии отставного офицера посещали редко. Но о людях, что его окружали, подполковник временами размышлял. Естественно, думал он и о Гвоздиковой, что так неожиданно появилась в его жизни. Девушка не скрывала своей влюбленности. Но он даже не пытался ответить на ее чувства. Дело было не только в сыне. Правда, в новое увлечение наследника Рогозин не слишком верил. Менеджер среднего звена, Галя могла завестись у Славы от обиды. Вика отвергла его любовь, и это не могло не ранить самолюбие юноши. Но такую долгую дружбу, что связывала Вику и Славу, разрушить не так просто. Рогозин это понимал. Но даже если их роман и закончен, Вику в качестве своей женщины Анатолий Васильевич представить себе не мог. Он был благодарен Вике за поддержку, за помощь, что та ему оказала в трудный момент. Когда Рогозин ушел от жены, именно Гвоздикова предоставила кров и работу. И девушка ему нравилась. Нравилась умом, смелостью, серьезным отношением к жизни, к людям, самостоятельностью, наконец. Все это вызывало в нем симпатию и желание поддержать ее на том нелегком пути, что она себе выбрала. Но это были скорее отцовские чувства, без приливов страсти и мужского задора. Влюбленность девушки скорее стесняла его, чем радовала. И еще подполковник догадывался - Вика слишком рано лишилась родителей и пыталась взять от него недополученное в детстве отцовское тепло. Она гордилась им, как ребенок гордится своим папой и принимала это за женскую любовь. Беседуя на эту тему в больничном саду с сыном, Анатолий Васильевич не кривил душой и как всегда был откровенен с близким человеком. Так он считал на самом деле. Подумав о Гвоздиковой, Анатолий Васильевич улыбнулся и заснул.
В восемь часов к нему в комнату заглянула Маша. Поняв, что ее подопечный крепко спит, тихонько прикрыла дверь и, спустившись на кухню, распорядилась сохранить его завтрак до того времени, когда он проснется.

*******

- Поддонок, как он мог!? А производил впечатление порядочного человека…
- Симонян не герой. У него семья, дети. Смешно винить мужика, если выбор у него не велик. У тебя тоже теперь выбор не велик - деньги или тюрьма.
- И ты уверен, другого выхода нет? - Штромов смотрел в лицо Сосновского удивленными глазами: - Ты понимаешь, что эта гнида меня откровенно шантажирует?!
- Скорее всего, так и есть. Но показания владельца склада - это документ, и любой судья встанет на сторону обвинения. - Сосновский поднялся из-за стола, подошел к Штромову, сел рядом на диван и обнял друга за плечо: - Олежка, если честно, я другого выхода не вижу. Вспомни историю Чучваркина. Не укати он в Англиию, сидел бы в тюрьме.
- Помню. Но мне негде взять пять лимонов. Я вложил в товар все свои деньги и еще три миллиона взял в кредит у Самдаева. Даже если я заложу квартиру, все равно пять не получу. Да и рисковать имуществом семьи не имею права - Катя с дочкой останутся на улице.
Сосновский горестно вздохнул:
- Олег, будь у меня эта сумма, я бы тебе дал, не задумываясь. Но у меня сбережений нет. Я неплохо у тебя зарабатываю, но хватает только на текущие расходы. Я же холостяк, а это дорогое удовольствие. - В слово «холостяк» Сосновский вложил особый смысл, понятный лишь им обоим. И Штромов это отметил – они оба любили Катерину, а женился на ней Штромов:
- Спасибо, Андрюша, я все понимаю. Ты мой единственный настоящий друг.
- Да, вы с Катей самые близкие для меня люди. - Охотно согласился Сосновский.
- Не забывай, ты еще и мой юрист. Так советуй, что мне делать?
- Единственное, что мне приходит в голову - Если не соберешь на взятку, забирай семью и вали к брату в Германию.
- И что я там буду делать?
- Переждешь и избежишь тюрьмы.
Штромов вскочил с дивана и быстро зашагал по кабинету. Сосновский видел, что Олег находится в крайнем нервном возбуждении, но хранил молчание. Штромов всегда был сильнее и удачливее его. Андрей не завидовал успехам друга в бизнесе. К тому же от этого успеха перепадало и ему. Всем, что он имел по жизни, включая кабинет, где и происходила беседа, Сосновский был обязан другу юности. Но простить Катю Штромову не мог. Андрей любил ее и теперь, и когда бывал в их доме, ее восторженные взгляды, направленные на Штромова, ранили ему сердце. Наконец, Олег перестал метаться по кабинету, как зверь в клетке, и остановился напротив дивана:
- Я не так боюсь милиционера. Я больше боюсь чеченца. Если я не верну кредит Самдаеву вовремя, он этого так не оставит… Я помню его слова: «У тебя растет дочка. Не думаю, что ты захочешь рисковать ее жизнью».
При их встрече кавказец улыбался, словно шутил с кредитором, но Штромов принял его слова всерьез. Олег знал, что чеченец дружит с ребятами, способными на все.
- Да, Расул - человек опасный. - Согласился Сосновский: - Я же тебе говорил, возьми кредит у Филиппова - Тимофей же твой друг.
- Вот именно поэтому я к Филиппову и не пошел. Дружбу с бизнесом я предпочитаю не смешивать… Да и дело у меня не несло риска. А теперь я в полной жопе. Может, все же позвонить окружному прокурору?
- Хачатурову?
- Да, ему.
Сосновский не смог скрыть улыбки:
- Тебе же его телефон дал сам Чуменко! Разве
не ясно, что они повязаны?
- А если брал на понт?
- Зачем?
- Как зачем? Решил припугнуть, чтобы я нес деньги.
- Начальник ОБЭП в дешевых понтах не нуждается. Он сила.
- Так что же мне делать? - Снова спросил Штромов и, обессиленный, рухнул на диван.
- Я же сказал – уехать, - повторил свой совет Сосновский.
- В Германию? Ну и что это даст? От Чуменко я сбегу, а чеченец? Он и там достанет.
Андрей пожал плечами:
- На это мне сказать нечего.
Штромов обхватил голову руками:
- Господи, неужели нет выхода?! Я же ни в чем не провинился - закона не нарушал, в рискованные аферы не лез, сотрудников не обижал! За что? - Затем замолчал и неожиданно спросил у Андрея: - А вдруг все обойдется? Чуменко отыщет настоящего виновника и вернет мне товар?
Сосновский похлопал друга по плечу:
- Помнишь бородатый анекдот про бабу-ягу? Она встретила в лесу молодца, накануне защиты диссертации, и пообещала ему удачный исход за ночь любви. А потом, когда он провалился и предъявил старухе претензии, сказала - до таких лет дожил, дурак, а в сказки веришь. Так и ты...
- Андрей, мне сейчас не до анекдотов. Скажи, если я сяду в тюрьму, что будет с Катей?
- Если Чуменко не конфискует вашу квартиру, то ее отберет чеченец. А в остальном все нормально…
- Шутишь?
- К сожалению, сейчас нет…
- Что же, мне пулю в лоб пустить?
- Гипотетически это единственный выход для сохранения семейных ценностей. Но я надеюсь, что это ты теперь шутишь?
- Предположим, что нет. Ты поможешь мне правильно это сделать?
- Спятил?
- Почему? Ты же сам сказал, что это единственный шанс оставить что-то семье!?
- Я сказал «гипотетически».
- А если реально?
- Реально? А какой помощи ты от меня ждешь? Одолжить пистолет?
- Не надо, Андрюша. Ствол у меня есть. Помоги верно составить бумаги, чтобы Катя потом не осталась на мели.
Теперь Сосновский встал и заходил по своему кабинету. Затем сел за письменный стол:
- Как друг, я с тобой обсуждать эту тему не буду. Как юрист, посоветовать кое-что могу.
Штромов посмотрел ему в глаза и ответил:
- Ты у меня не другом работаешь. Поэтому, будь добр, исполняй свои обязанности.

*******

Катерина сердцем почувствовала, с мужем что-то не так. Хотя днем он забежал пообедать и ни о чем тревожном ей не сообщил. Даже пытался шутить, по поводу ее второго подбородочка, который в последний год у нее наметился. Мужу это даже нравилось, а ее ужасно раздражало. Катерина, по наводке своей приятельницы, Зины Бачуриной, воспользовалась ее массажисткой, но пока старания мастерицы результата не принесли.
- Дуреха, твоя мордочка от этого только аппетитней. – Заметил Олег за обедом, когда она в очередной раз пожаловалась на беспомощность массажистки. Потом супруг быстро убежал на работу, сославшись на неотложные дела. Катерина вспоминала его дневной приход и пыталась понять, чем вызвано ее беспокойство. Катя мужа любила, и в том, что могла ощутить его состояние, даже без слов, ничего удивительного не было. Женщины народ чуткий и читают такие нюансы в поведении мужчин, о которых те и сами не подозревают. Но сегодня дело было не в интуиции. Катя не могла успокоиться, пока этого не поймет. И поняла внезапно, когда в кармане ее фартука запел мобильный телефон. Звонок напомнил - муж во время обеда сам никому не звонил, и его звонками не беспокоили. А такого с ним раньше не случалось. Садясь за стол, Штромов тут же выкладывал перед собой трубку, и три четверти обеденного времени, либо давал указания подчиненным, либо принимал информацию от местных и зарубежных партнеров. А сегодня тишина. Мобильный в ее фартуке продолжал надрываться, и она ответила. И хорошо сделала, потому, что ей звонил муж.
- Катька, у меня к тебе предложение.
- Слушаю, милый.
- Давай вместе поужинаем?
- Я буду счастлива. Ты сегодня сможешь освободиться пораньше?
- Я уже все решил. Но в ресторан мне не хочется. Приготовь что-нибудь дома. Я так люблю, когда ты готовишь…
- С радостью. Как ты отнесешься к утке с яблоками?
- Прекрасно. Но мне бы хотелось, чтобы и Мариночка с нами за столом посидела, а то я дочку вижу только спящей.
- Марина у бабушки. Хочешь ее видеть, пошли водителя к моей маме.
- Хорошо, дорогая. Сейчас же и пошлю. Жди меня к семи.