Сайт писателя
Андрея Анисимова

- Если поверит в инсценировку, не заляжет. Гвоздикова проехалась по торговым точкам. Там ждут новой крупной поставки в конце месяца. Поставки с той фирмы, которая закупает у Чуменко конфискованный товар. Владеет этой фирмой сестра его жены. Вот я и предлагаю дождаться наезда на очередной склад.
- Если Гусев поддержит, будет тебе спектакль.
- Тогда пошли к начальству.
- Господа подполковники, не желаете посмотреть? У меня интересно, - предложил Бирман, не отрываясь от экрана. Рогозин с Павлом подсели к нему. Белоножко и Панасенко шагали но коридорам нового корпуса больницы. Не останавливаясь, миновали отделение интенсивной терапии, поднялись на следующий этаж, потоптались там и снова вышли на лестницу. О чем-то побеседовали и поднялись еще на один пролет. «Раненые» лежали в послеоперационном отделении. Возле палаты, где дежурил милиционер, молодые люди задержались, что-то спросили у него, и пошли дальше. Потом вернулись, и уже не задерживаясь, двинули на выход.
- Теперь придут ночью с пушками, - сказал Павел и широко зевнул.
- Не выспался? - посочувствовал Рогозин.
- Конечно, нет. А если Чуменко уговорил бы кого-то из исполнителей действовать с ходу? Тут не уснешь.
- Можно к вам? - Вика заглянула в дверь и нерешительно остановилась на пороге.
- Заходи, - улыбнулся Рогозин: - Ты теперь член команды и стучаться необязательно. Знакомься - подполковник Павел Георгиевич Рябинин и наш компьютерный гений Наум Бирман.
Вика с каждым поздоровалась за руку:
- А у вас здесь уютно. Никогда бы не подумала, что суровые мужчины-воины трудятся в столь домашней обстановке.
- Они, может, и воины, а я электронный червь, - возразил Бирман, с любопытством разглядывая Вику: - Знаете, а я по картинке представлял вас совсем другой.
- Лучше или хуже? - Не без кокетства попыталась выяснить Гвоздикова.
- В жизни вы красавица, а в мониторе зануда.
- Спасибо. Значит, права, что не стала учиться на актрису.
- Наверное.
- А я пришла к вам передать, что Дмитрий Николаевич ждет нас всех. Он меня уже ознакомил с операцией, и я хоть не буду хлопать ушами на вашем совещании.
- У вас такие милые ушки, не беда ими и похлопать, - мрачновато заметил Павел.
Рогозин посмотрел на него с удивлением, ничего не сказал, но догадался - особого доверия к коллегам женского пола Рябинин не испытывает. Вика на замечание Паши внимания не обратила, зато ей понравилось, что тот, распахнув дверь в кабинет Гусева, галантно пропустил ее вперед. Полковник поздравил мужчин с новой сотрудницей:
- Надеюсь, присутствие красивой молодой женщины вам послужит стимулом, - и, предложив всем сесть, обратился к Рогозину: - Итак, Толя, какие наши действия?
Рогозин повторил свои соображения по поводу инсценировки в Боткинской больнице. В результате до полковника Чуменко должна дойти информация о гибели Сычева и Лапикова.
Павел хотел ясности:
- Кукол «убить» нетрудно, что будем делать с «родственниками»?
Рогозин ответил:
- Они тоже погибли в перестрелке.
Гусев минуту раздумывал:
- Если выдать информацию в прессе, может получиться.
- А я в этом уверен. Надо пустить слух, что трупы киллеров опознать не удалось, но работа в этом направлении идет. Чуменко проситься на опознание, как вы понимаете, не станет, а будет тихо радоваться такому удобному для него исходу, - продолжал защищать свой план Рогозин.
Но Дмитрий Николаевич хотел выслушать и мнение остальных. Павел высказался коротко:
- Мое дело оперативная работа. Будет решение, организую балаган. Решать вам.
Полковник продолжал пытать подчиненных:
- А что думает об этом Виктория Николаевна?
- По моему опыту работы с подполковником Рогозиным, он почти всегда принимает верные решения. Кроме того, как юрист, должна заметить, привлечь к ответственности прокурора только на основании моих фотографий не удастся. А Хачатуров не последнее звено этой преступной цепи. Без него начальник ОБЭП никогда бы не осмелился вытворять подобное. Если нам повезет обнаружить подброс компромата и ордер на конфискацию товара, заранее подписанный прокурором, он наш с потрохами. Да и следователь прокуратуры Низенков тоже. И брать их надо всех вместе с поличным.
Гусев с доводами Вики согласился:
- Тогда будем считать план руководителя операции принятым. И хочу вам сообщить еще одну новость. Я пробил Панасенко и Белоножко по событиям на Северном Кавказе. Они виновны в гибели трех наших миротворцев и подлежат военному суду. Поэтому упускать их нельзя. Паша, прими это к сведению.
- Уже принял.
- И представь мне имена сотрудников прослушки, сделавших запись откровений этих поганцев. Я выпишу ребятам премию.
Павел кивнул:
- Могу идти готовить операцию по Боткинской?
- Иди, Паша. А вы вдвоем задержитесь – и, проводив спину Павла отсутствующим взглядом, обратился к Рогозину: - Виктория Николаевна теперь работает у нас в штате, но кабинета я ей выделять не хочу. С сегодняшнего дня все расходы по содержанию офиса сыскного бюро ложатся на государство. Это и будет ее рабочим местом. Легенда частного детектива и его помощника не меняются. Все ясно?
- Так точно, Дмитрий Николаевич.
- Теперь информация для вас, товарищ Гвоздикова. Анатолий Васильевич работает в подразделении в должности моего первого заместителя и становится с сегодняшнего дня вашим непосредственным начальником. Вы можете советоваться с ним, спорить, если найдете нужным, но приказы его обязаны исполнять неукоснительно.
- Я поняла.
- Тогда свободны.
Рогозин поднялся. Вика уходить не торопилась.
- Есть вопросы? - Поинтересовался Гусев у девушки.
- Я бы хотела навестить капитана Зарядина. Могу я это сделать?
- Мне кажется, обязаны. - Улыбнулся Гусев, достал из ящика стола листок бумаги и протянул ей.
- Что это?
- Номер палаты и фамилия врача. Передадите доктору от меня привет. Он меня знает.
Вика уехала, а Рогозин пошел в свой кабинет.
- Хотите послушать разговор двух подонков? - спросил Бирман, не снимая наушников.
- А что это?
- Господин Чуменко в гостях у господина Хачатурова.
- Спрашиваешь?!
Наум усмехнулся и вывел звук на помещение.

******

Тигран Иванович Хачатуров понимал красоту, если она несла в себе еще и товарную ценность. Это понимание и формировало его вкус с юности, поскольку рос будущий прокурор в доме подпольного цеховика. Его отец бумажные рубли старался по возможности быстро превращать в вечные ценности – золото и бриллианты. И мальчик с детства понял резон такого подхода, а с возрастом его только развил. По мнению окружного прокурора, красивая вещь не могла быть дешевой. И квартира его служила наглядным примером подобного мировоззрения. Все, что видел глаз армянина, имело высокую рыночную стоимость. Ручки на дверях ему точили из настоящей слоновой кости. Хрусталь люстры, если бы та, не приведи Господи, сорвалась с потолка, способен был завалить подвесками все двести метров жилой площади прокурора. Но люстра и ручки слоновой кости далеко не единственные аксессуары, способные поразить воображение обывателя. Зеркальные стекла в окна Хачатурову доставляли из Богемии. И творили их мастера высочайшего класса на заказ, поражаясь широте и размаху московского заказчика. Но чего не хватало в этом великолепии, так это чистого золота в местах общего пользования. И сегодня Тигран Иванович недостающее собирался восполнить. Краны и крючки для туалетной бумаги, полотенец и халатов уже были отлиты и отшлифованы до слепящего глаз блеска. И отлиты они, не из какого-либо сплава, а из чистого золота высочайшей пробы.
Тигран Иванович специально взял себе свободный день, чтобы лично проследить за монтажом драгоценных деталей. Во-первых, чтобы не ввести в искушение сантехника, задумай он отломить кусочек резьбы от золотого крана. А во-вторых, чтобы проследить за мастером, дабы тот не допустил какой ошибки. Но и этим хозяин не ограничился. Чтобы благородный метал в процессе монтажа сохранил вес и пробу, Хачатуров вызвал к себе в квартиру троих охранников из службы личной безопасности. Надо отдать должное чиновнику, телохранителей он оплачивал из собственного кошелька.
Откушав на завтрак лопстера, отловленного в аквариуме Смоленского гастронома, и запив его кофеем со сливками из молока буйволицы, Тигран Иванович посмотрел на часы. Они так же стоили не меньше новой иномарки и, помимо механизма, также состояли из чистого золота. Часы Хачатуров не покупал, но зная вкусы прокурора Южно-Москворецкого округа, подчиненные преподнесли их ему на пятидесятилетний юбилей. Стрелки часов показывали начало одиннадцатого, что говорило не только о быстротечности времени, но и об отсутствии пунктуальности в характере слесаря золотых дел. Сантехник обещал прибыть к десяти. Звали его Сурен Акопян. Хачатуров давал работу мастеру не только из сострадания к земляку, бежавшему с родины предков от безработицы. Причина заключалась в таланте мастера и его репутации кристально честного человека. Пользуясь ею, Акопян позволял себе вольности даже с такими клиентами, как окружной прокурор.
Но вот сигнал домофона предупредил хозяина квартиры о посетителе. Один из телохранителей, дежуривший у монитора камеры наблюдения, Хачатурова не обрадовал. Вместо долгожданного Сурена Акопяна у подъезда топтался полковник Чуменко, которого Тигран Иванович сегодня к себе не ждал. Как, кстати, и никого другого. Установку золотых кранов он понимал делом интимным и для посторонних глаз запретным. Уже потом, предлагая гостю помыть с дороги руки, любитель дорогой красоты с удовольствием позволил бы тому выразить свое восхищение. Но поскольку золото на краны Хачатуров покупал на деньги, в том числе, и Богдана Даниловича, в дом полковника впустили.
- Чего тебе на работе не сидится? - Вместо приветствия, строго спросил хозяин квартиры.