Сайт писателя
Андрея Анисимова

Получив записи камер наблюдения чуть ли не со всей Бронной, Бирман просидел ночь и все утро, но милицейские Жигули нашел. Мало этого, за рулем хорошо просматривался лейтенант Сычев. Не очень четко, но достаточно для того, чтобы эксперты выдали свое заключение. Картинка могла стать большой удачей следствия, потому что в кадре имелись дата и время съемки. Машина засветилась на Бронной через три минуты после убийства Яши Соломончика. Это была косвенная, но очень серьезная улика. Бронная улица к Южно-Москворецкому округу отношения не имела, и что там делали офицеры окружного ОБЭП в свое рабочее время, им предстояло объяснить.
Полковник Гусев пожал Науму руку и погнал его спать, но Бирман отказался. Полковник вызвал к себе Анатолия Васильевича и Павла. Рогозину тоже было, что сказать полковнику - во-первых, хозяин склада Симонян отпущен на свободу. А во-вторых, товары Штромова появились в широкой продаже. Причем не в тех магазинах, где таможня реализует конфискованную контрабанду, а в самых обычных.
- Неплохо. Осталось выявить схему от склада до сбыта, и мы в дамках. Начинает вырисовываться большое полотно деятельности руководителя окружного ОБЭП, - удовлетворенно заметил Гусев и спросил Рогозина: - А как ты узнал?
- Позвонил его американскому партнеру и выяснил данные о последней партии, отправленной Штромову в Москву. А потом Наум прошелся по сайтам магазинов, торгующих бытовой техникой.
- Молодцы, оперативно, - похвалил Гусев.
Павел обычно эмоций не проявлял, но и он по-своему одобрил действия Рогозина:
- Да, товарищ полковник, похоже, мы теперь в курсе, как Чуменко делает бабки. Осталось схватить его за руку.
Гусев встал, прошелся по кабинету, затем снова уселся в кресло:
- По его финансовой схеме он сам идет к нам в руки, а вот доказать эпизоды заказных убийств будет сложнее. Исполнителей мы теперь знаем, но для суда улик пока мало. А судить милиционеров надо так, чтобы ни одного шанса выкрутиться у них не было. Иначе представляете, какой вой они поднимут?
- Дмитрий Николаевич, если Сычева и Лапикова арестуют, мой дед Корольков даст показания. Я вам обещаю, - заверил Рогозин: - Но пока они на свободе, даже говорить об этом с ним не буду.
Полковник не настаивал:
- И не разговаривай. Ты лучше скажи, что у тебя по самоубийце? Есть свет в конце туннеля?
- Надеюсь, после беседы с хозяином склада появится. А пока работаю.
Гусев внимательно поглядел на своего заместителя:
- С вдовой?
Рогозин покраснел, как школьник:
- Должен признаться, Дмитрий Николаевич, что женщина произвела на меня впечатление.
Гусев рассмеялся:
- Какие проблемы?! Закроем дело, женись. Ты же у нас один холостой. Пора с этим завязывать.
- Ну, об этом я не думал, - продолжал смущаться Анатолий Васильевич.
- И не надо. Сейчас тебе нужно думать, как посадить преступников. А потом задумайся об этом. Только смотри не упусти… Ладно, пошутили и будет. Давайте на этот раз без обидных промахов и без жертв. Полковник ОБЭП не мальчик. Поймет, что его обложили, неизвестно, как начнет огрызаться. Поэтому Гвоздикову охранять как английскую королеву.
- Охраняем. - Ответил Павел и тоже как-то странно заулыбался. Смутить Рябинина еще не мог никто.
Гусев не без удивления посмотрел на оперативника ФСБ:
- Ну-ка, выкладывай, что у тебя за проблемы с девушкой?
- Не у меня, товарищ, полковник. Вчера подошел ко мне капитан Зарядин и попросил снять его с дежурства по объекту. А его объект Виктория Николаевна Гвоздикова.
Гусев и Рогозин переглянулись и отреагировали в один голос:
- Почему?
- Объяснил личными мотивами. Гражданка Гвоздикова ему не безразлична и капитану трудно выдерживать с ней прописанную в инструкции служебную дистанцию.
- Интересно, что думает об этом сама гражданка Гвоздикова? - Усмехнулся Рогозин.
Павел пожал плечами:
- Со стороны объекта претензий не поступало.
В этот момент послышался барабанный бой, и Рогозин полез в карман за телефоном. Павел его остановил:
- Это мой, - и достал мобильник.
Пока тот выслушивал сообщение, Рогозин не смог скрыть улыбки. Такие позывные его трубка выдавала только в том случае, когда ему звонил Павел. Но не мог же тот ему звонить, находясь рядом? Теперь Анатолий Васильевич знал, что вся связь подполковника Рябинина с его сотрудниками тоже озвучена барабаном.
- Помогите с задержанием, - приказал Павел в трубку и отключил связь.
- Что-нибудь серьезное? - Спросил Гусев, поняв по выражению лица офицера, что информацию он принял горячую.
- Товарищ полковник, Сычев и Лапиков напились в стельку и открыли стрельбу в ресторане. Моя наружка запрашивает указаний. Я приказал вмешаться. Я неправ?
- Когда жизнь людей в опасности, по-другому и быть не может. Иначе грош нам всем цена. Где это происходит?
- В ресторане Речного вокзала. Разрешите, я лично проконтролирую ситуацию.
- Конечно, иди, Паша.
В кабинете было слышно, как Павел на ходу отдает команды.
Гусев и Рогозин минуту молчали. Каждый думал о чем-то своем. Заговорил полковник:
- Теперь эти подонки попадут в СИЗО и ты можешь готовить своего свидетеля.
- Сначала я бы хотел побеседовать с Симоняном. Мне почему-то кажется, что он способен сильно помочь в этом деле.
- Валяй, раз кажется.
- Хотел бы дождаться информации с Речного Вокзала.
- Иди к себе. Уверен, Бирман уже прилип к монитору и через камеры наружки следит за событиями в кабаке. И пусть мой монитор задействует тоже.
Полковник не ошибся. Бирман, действительно прилип к монитору, но картинка там к залу ресторана отношения не имела. На экране с бешеной скоростью менялся городской пейзаж. Рогозин сел в свое кресло на колесиках и подкатил к Бирману:
- Что ты там смотришь? На Речном вокзале стрельба, а ты играешься в машинки.
- Анатолий Васильевич, не мешайте. Они уже давно не стреляют. Выбежали из ресторана, сели в машину и теперь пытаются уйти. В зале один человек застрелен, трое ранены. Там сейчас появятся врачи. Хотите смотреть зал?
- Прости, Наум, я не понял. Смотри, что смотришь. Но картинка нечеткая.
- Они идут под двести по Ленинградскому проспекту. Какая может быть четкость?! - Буркнул Бирман.
- Понятно. Вопросов больше нет. Дай изображение на монитор полковника.
- Уже дал. - Отмахнулся Наум, манипулируя мышкой.
Изображение на экране начало прыгать. Рогозин возмутился:
- Что ты делаешь? И так плохо видно.
- Анатолий Васильевич, дайте работать. Преследование ведут две машины. Я пишу с двух камер. Потом смонтирую.
- Тебе бы кинопроизводство поднимать. - Вздохнул Рогозин и, чтобы не задавать больше нелепых вопросов, откатился к своему столику. Но долго не выдержал, снова подвинулся к экрану: - А это что?
- Преступники заехали на строительный объект и начали перестрелку с ребятами подполковника Рябинина. Ранен капитан Зарядин и один из преступников, кажется, Сычев… Вот его тащат.
Рогозин увидел на экране монитора, как двое бойцов в масках под руки волокут раненого милиционера вниз по лестнице. В этот момент Бирман подключился к другой камере и на экране возникли строительные конструкции из бетона и стали, а между ними перебежками метались маленькие человеческие фигурки. Но самое удивительное, что двигались они вниз головой.
- Наум, что там происходит?
- Откуда я знаю? Этот чудак на букву «м» положил камеру и ушел. Она и показывает дурь всякую. Хоть бы выключил.
- Ты сказал, Зарядин ранен? Так он же поставлен охранять Гвоздикову?
- Анатолий Васильевич, это вопрос не ко мне. Позвоните Рябинину.
Анатолий Васильевич позвонил:
- Паша, прости, что отрываю. Почему ранен Зарядин? Капитан же должен охранять Вику?
- Я же сказал, он попросил о переводе. Я его перевел. Кстати, мы сейчас взяли второго, но в нем три пули. Выживет или нет, не знаю. До связи.

*******

Вадик первый раз приехал без звонка, но Вика не удивилась. Она сегодня думала о парне, даже не о нем, а о пакете с долларами, что хранила в сейфе офиса. Поскольку заказчик мертв, эти деньги она намеревалась вернуть Вадику.
- Виктория, я пришел поговорить о бабках. - Словно читая мысли девушки, с порога заявил уголовник.
- Вадик, а чего о них говорить? Забирай.
- Погоди, Виктория, не гони волну. Дай мне сказать.
- Говори, я слушаю. Только сначала сядь. Не маячь посередине комнаты.
Вадик присел на кресло:
- Деваха, мы после похорон Винта сходняк устроили. Порешали так - не найдешь, кто его замочил, деньги в общак пойдут. Найдешь - ваши с твоим сыскарем. Месяц сроку. На том и разошлись.
- А я предлагаю по-другому. Ты деньги забираешь, мы работаем. Выполним заказ, расплатишься. Сумма там другая будет - мы же не грабим своих клиентов, а берем согласно затраченным часам и расходам.
- Ты чего-то не врубилась, Виктория. Я с тобой об этом базарить не могу. Как на сходняке порешали, так и будет, а иначе мне сукой быть.
- При чем тут это?
- По нашим понятиям получается так. Это же бабки Винта, и решать теперь, куда им плыть, сходняку. А я только смотрящий. Поняла?
- А если офис ограбят? Откуда я тебе такие деньги возьму?
Вадик сначала не понял, а потом рассмеялся:
- Виктория, взять бабки общака - это веревка. Ни один блатной или даже фраер залетный на это никогда не пойдет. Твой офис теперь надежней любого банка казенного. Врубилась? - Вадик встал, подошел к настенному календарю и поставил крестик ровно через тридцать дней: - А теперь покедова…
Поняв, что обсуждать дальше эту тему бесполезно, Вика проводила клиента и решила больше о его деньгах не думать. У нее сегодня было много других забот. Рогозин попросил ее объехать магазины бытовой техники и постараться выяснить, откуда к ним поступает товар Штромова. Она уже собралась уходить, как в дверь снова позвонили.