Сайт писателя
Андрея Анисимова

- Из Кишинева, – Вера отвечала тихо, не поднимая головы.
- Значит, из Кишинева. Регистрации у тебя, естественно, нет, и зарабатываешь на жизнь ты ремеслом незаконным. Так?
Торба едва заметно кивнула головой. Богдан Данилович криво усмехнулся:
- Худовата она для своего незаконного ремесла. Но ты, Саня, с ней не тяни, о деле спрашивай.
Низенков на слова полковника внимания не обратил, продолжая допрос тем же наигранно доброжелательным голосом:
- Понимаешь, красавица, я могу выслать тебя из Москвы одним звонком. У меня друг возглавляет миграционную службу округа. Но если ты правдиво ответишь на мои вопросы, я ему не позвоню. Выбирай.
Вера не ответила, и следователь принял ее молчание за согласие:
- Итак, что тебе известно о гибели двух милиционеров?
- Я не хочу об этом говорить.
- Значит, возвращаемся в столицу свободной Молдавии.
- В Кишинев я тоже не хочу. Там с голоду подохнешь.
- Тебя никто не гонит. Но ты слышала какие-то сплетни, и я хочу знать, о чем идет речь, и кто их распускает. Поняла?
- А вы меня не посадите?
- За что? За проституцию у нас не сажают, а штрафуют. Но ты обслуживала моих друзей, и я не такая скотина, чтобы поступать столь неблагодарно. Успокойся и расскажи все, что знаешь.
- Я боюсь.
- Нас?
- И вас тоже, но меньше.
- А кого больше?
Вера, наконец, подняла голову и посмотрела Низенкову в глаза:
- Витьку Стрема.
- А кто такой Витька Стрем?
- Он бандит. Ему человека зарезать ничего не стоит. Если он узнает, что я с вами о нем трепалась, мне конец.
- Ты дружишь с бандитами?
- Я с ним не дружу. Я его всего раз видела. Послали меня к нему в номер.
- Значит, ты обслужила бандита? Ну, выкладывай дальше. И не бойся, мы ему ничего не скажем.
- Он меня уложил в койку, а в номере еще три его друга. Я боялась, что все навалятся. Но они пили и трепались, а я все слышала.
- И что же они трепали?
Богдан Данилович перестал выказывать досаду. Ответы девушки начинали его интересовать. Он встал с дивана, взял кресло и уселся рядом с ней. Веру это еще больше напугало, и она «прикусила язык». Низенков неодобрительно хмыкнул, но полковнику, хотя его перемещение допрос осложнило, ничего не сказал. А проститутку попытался успокоить:
- Ты этого мужика не бойся. Он дядька добрый, только на вид страшный. Ты давай, рассказывай.
Вера покосилась на волосатую тушу и быстро отвернулась:
- В номере бандиты обсуждали гибель ваших двух офицеров. Они говорили, что их убрал сам их начальник, и какого-то Винта тоже. И ему теперь не жить. Так они решили на сходняке. Вот и все что я слышала.
- Подонки, – не выдержал Чуменко. Вскочил с кресла, оставив на нем простыню и голый нервно зашагал по кабинету.
Низенков снова пропустил его замечание мимо ушей и продолжал беседовать с девушкой:
- Все что ты слышала - бандитские бредни. Ты об этом никому не говорила?
- Что я, дура?
- Надеюсь, что нет. Такие сплетни порочат честь достойного человека. Поэтому канай отсюда и держи язык за зубами. Ты меня поняла?
- Да, спасибо, – и она поспешила подняться. Но Низенков ее остановил.
- А в какой гостинице живет этот Витька Стрем? Или он Стремов?
- Чего слыхала то и говорю - они его называли «Стрем». И в той гостинице его уже нет.
- А где же он?
- Бандюки собирались гульнуть на каком-то теплоходе, а потом разбежаться кто, куда. Больше я ничего не знаю.
- Ладно, иди, Торба, и помни, что я тебе сказал.
- Подожди ее отпускать. – Вмешался Богдан Данилович и преградил девушке дорогу: - Подруга, ты напряги память. Твой Стрем сказал, что «их» начальнику не жить. Ты это точно слышала?
- Да. Так они решили на сходняке.
- Припомни точно, что они об этом говорили. У тебя головка молодая и память должна быть хорошая. Вспомни каждое слово. Как они этого начальника собирались прикончить? Пулю в него всадить или еще как? Напряги извилины.
Торба задумалась:
- Кажется, они хотят его подорвать.
Низенков усмехнулся:
- Бомбу подложить?
- Нет, торпедой. Стрем так и сказал: «Торпеду запустим».
Низенков и Чуменко переглянулись. Отпустив девушку, возвращаться к народу не спешили.
- Саня, что ты об этом думаешь? – Спросил полковник.
Низенков пожал плечами:
- Выдумать такое девочке не по мозгам. Остается два варианта - или ее кто-то подослал тебя пугнуть, или она стала случайным свидетелем заговора бандитов.
- А тебе как показалось? – Продолжал допытываться полковник.
- Не знаю, что и сказать. Если это правда, бери отпуск и «делай ноги» из Москвы. Здесь тебя охранять труднее. Да и под каким соусом охранять? Если только нанять частников?
- А склад Иргашева? Я уже всю операцию разработал.
Низенков еще раз пожал плечами:
- Своя башка дороже…
- А если все это блеф или бабьи сказки?
Вместо ответа, следователь вынул из кармана безрукавки мобильный и прошелся по кнопкам. Чуменко внимательно следил за его действиями.
- Трофим, ты в курсе, что на днях в Москве собирались уголовные авторитеты? – спросил он невидимого абонента. Что ему ответили, Богдан Данилович не слышал, но по лицу следователя сообразил, что того сконфузили. Низенков убрал телефон, и на нетерпеливый вопрос Чуменко «что тебе сказали», усмехнулся: - Мне сказали, газеты читать нужно. Вчера на Истринском водохранилище отряд ОМОНа захватил прогулочный теплоход и всех, кто находился на палубе. Задержаны тридцать два уголовных авторитета, которые и организовали эту водную прогулку.
Богдан Данилович взял со стола администратора бутылку минеральной и глотнул из горлышка:
- Ни хрена себе сходнячок…
- Ты утренние сводки у себя просмотрел? Тебе же присылают…
- Я сегодня еще на работе не был. Да и не собирался туда ехать.
- А ты соберись. Просмотри сводки и найди среди задержанных Витька по кличке Стрем или по фамилии Стремов. Вот и получишь точный ответ на свой вопрос. А бумаги по складу Иргашева я тебе привез, и Хачатуров их подписал. Отменишь операцию, с прокурором объясняйся сам. Тигран Иванович свою работу сделал. Теперь дело за тобой. Да и мне лишний лимон кармана не оттянет.
- Это я понимаю. Самому откладывать, как серпом по яйцам. Ладно, я посмотрю сводки и тогда решу.
К столу Богдан Данилович не вернулся. Велел администратору принести одежду из раздевалки, и тут же уехал. Сводки о вчерашних происшествиях в городе лежали на столе дежурного офицера. Проходя мимо, полковник забрал их и унес в свой кабинет. В списке задержанных на теплоходе уголовников, Виталий Курочкин по кличке Стрем значился под номером тринадцать. Мало этого, именно Стрем находился во всероссийском розыске по подозрению в убийстве двух инкассаторов. Вполне возможно, что полковник Лагутин, организовавший операцию, охотился именно на него.
Чуменко усмехнулся и позвонил Низенкову:
- Саня, этот парень там был. И пока он сидит, а сидеть он будет долго, мы спокойно все провернем. Так что, до пятницы.
После разговора Чуменко тут же покинул кабинет и вернулся в спортивный комплекс «Олимп». Его сотрудники уже едва держались на ногах, и возвращения хозяина, впрочем, как и его отъезд, не заметили.

*******

Вика заглянула в кабинет и, заметив удивленный взгляд Рогозина, поспешила успокоить:
- Я всего на минуту. Можем мы поговорить? Для меня это очень важно.
Рогозин крутил запись прослушки, и беседа с Викой ему была сейчас вовсе некстати. Но подполковник улыбнулся и повел Гвоздикову по коридору Политехнического. Они остановились у окна, где Анатолий Васильевич обычно останавливался сам, когда возникала необходимость поразмышлять в одиночестве.
- Что случилось, девочка?
- Не хотела по телефону. Я тебе уже сказала, что выхожу замуж.
- Сказала, и я тебя еще раз поздравляю.
- Еще раз спасибо… Так вот, как ты знаешь, Саша Зарядин по состоянию здоровья не сможет вернуться к оперативной работе.
- Знаю. И это очень грустно.
- Я хочу предложить ему место в своем сыскном бюро. Но без твоего согласия сделать этого не могу. Ведь формально ты пока там работаешь.
- Вика, ты же понимаешь, что я только «за». Мне кажется, это прекрасная мысль. Да и Дмитрий Николаевич, уверен, тебя подержит. Капитан не сможет оставаться в отряде Рябинина, а нам такой сотрудник способен принести большую пользу. Хочешь, я поговорю с полковником?
- Не отвлекайся. Я сама поговорю. Рада, что ты меня поддержал.
Рогозин положил руку ей на плечо:
- Я же тебя люблю. Как же я тебя не поддержу. Ты у меня молодчина.
Вика покраснела до корней волос:
- Я тебя тоже люблю. Ты для меня все равно останешься самым близким и родным человеком. – И чтобы скрыть смущение, тут же убежала. Рогозин постоял некоторое время у окна и вернулся в кабинет. На душе у него сделалось светло и спокойно, но нужно было возвращаться к текущей работе. Операция снова повисла на волоске.
- Наум, что там происходит?
- Все в норме, товарищ подполковник. Богдан Данилович отзвонил Низенкову, что пятница в силе.
Рогозин вздохнул с облегчением:
- Откуда взялась эта Торба? Она мне чуть всю песню не загубила.
Бирман обычно на абстрактные вопросы не отвечал, но тут соизволил:
- Из Молдавии. Она же сама сказала.
- Хорошо, что хорошо кончается…
- Вы рано успокоились, товарищ подполковник. Для вас есть еще одна запись, там все куда запущенней…
- Ты о чем, Наум? – Насторожился Анатолий Васильевич. Бирман молча подошел к столу Рогозина, подал ему наушники и пощелкал мышкой:
- Сейчас поймете. Кстати, этот парень уже взял билет до Кельна и завтра в двенадцать десять вылетит из Шереметьева. Это тот самый рейс, на котором, если вы помните, вылетела из Москвы Катерина Штромова.
- Ты о ком?
- Послушаете, поймете.