Сайт писателя
Андрея Анисимова

- Арсен не вор. Он честный наивный фраер. Я ему крышу держал, он со мной по совести делился. По понятиям с ним жили, никто не в обиде. Все было ништяк, но не сберег я его. Эта подлянка на сердце теперь до могилы. Пока не расквитаюсь, мамой клянусь, вдове в глаза смотреть не могу. Я же на их свадьбе за шафера отработал. Какая падла его завалила, сам знать хочу. Оттого пришел к вам. Найдете гада, сто штук зелени ваши. Но ментам не сдавать. Мне сдадите. Сам рассужу о мере пресечения.
Рогозин посмотрел Яше в глаза.
- Красиво излагаешь….
Яша взгляда не отвел:
- Мне темнить с тобой, сыскарь, нечего. Я тебе бабки, ты мне мокрушника.
- Об оплате давай пока говорить не будем. Поговорим о деле. Где искать? У вас у самих же какие-то мысли были?
- Ты, сыскарь, чего-то не понимаешь, или лаптем прикидываешься. Знал бы, кто его замочил, зачем сюда бабки принес? Они мне тоже не с неба падают. Без понятия я, чьих рук это дело. Мозговали, конечно, с пацанами, прикидывали, может кто из быков? – И заметив удивленный взгляд Вики, уточнил: - Ну, этих молодых, что пальцы веером. Они же законов не уважают. Но, вы сами в курсе, в этот день не только Арсена замочили, еще двоих. Вот в чем косяк? Быки на такое не пойдут. Да и зачем? Если бы они крышу предлагали, Арсен бы ко мне сразу прибежал. Мы бы стрелку назначили, объяснили бандюкам залетным, куда те сунулись, и разошлись бы по-хорошему или по-плохому.
- А вы уверены, что Арсен вам все рассказывал? - Спросила Вика: - А что если на него наехали, а он решил сам отбиться.
- Ты, девочка не понимаешь. Арсен вором не был, но бизнесменом был. Капусту квасить умел и счет денежкам знал. Он мне за свое спокойствие бабки платил, и хорошие бабки. Чего ему не воспользоваться мной и моими пацанами? Это, как два пальца. Нет, сыскари, тут что-то другое. Нюхайте.
Вика переглянулась с Рогозиным и ответила:
- Хорошо, Яша, мы посоветуемся и решим, беремся за твое дело или нет. А деньги пока забери. Вот подпишем контракт, тогда аванс и выдашь.
Винт вскочил с дивана:
- Нет, мои фартовые, вы чего-то не врубились?! Это вы интересовались, кто замочил Арсена. Значит, вы уже в деле. Вот о чем базар. А денежки мои для страховки. Чтобы вы мокрушника другой конторе не сдали. Теперь вам взад пути нет.
- Яша, ты свой пыл остуди. А то я тебе тоже могу стрелку назначить, и мало не покажется. Как Виктория Николаевна сказала, так и будет. Бери свой конверт, и считай, что мы предварительные переговоры провели. – Голос Анатолия Васильевича звучал спокойно, но Винт шкурой почувствовал - подполковник не шутит.
- Ладно, козыри у вас, вам и масть открывать. Как я узнаю, что вы решили?
- Через Вадика передадим. – Ответила Вика и протянула Яше конверт с деньгами. Он взял его свой татуированной пятерней, на мгновенье задержал, словно взвешивая, и посмотрел на Рогозина:
- С такой кралечкой я бы тоже в сыскари подался. – Убрал доллары в кейс и вразвалочку направился к двери.

*******

На похоронах Штромова Сосновский к Катерине с делами не подошел. Но на другой день не выдержал и приехал без приглашения. В квартире, кроме хозяйки, застал брата покойного, Валерия. Девочку еще накануне забрала к себе бабушка. Адвокат зачитал близким письмо, что получил после самоубийства Олега, где тот советовал жене переехать под Варну и в заключение добавил от себя:
- Я уверен, что Олежек, перед тем как совершить этот поступок, все взвесил и все обдумал. Восстановиться после такого удара он, видимо, не рассчитывал. Трехсот тысяч евро, которые он перевел в Германию на нужды семьи, чтобы полноценно войти снова в бизнес, мягко говоря, недостаточно. Но для тебя, Катя, и твоей дочери это приличная сумма. Олег очень вас с Мариной любил и между собственной жизнью и вашим благополучием выбрал второе. Мне он поручил опекать вас не только как юриста, но и как друга. Поэтому я готов содействовать вашему переезду в Болгарию и некоторое время побыть там рядом с вами.
Катерина выслушала все с окаменевшим лицом, будто слова адвоката не имели к ней ни малейшего отношения. Валерий же раньше вдовы, комментировать услышанное не стал, ограничившись абстрактным замечанием – «бедный братик». Пауза затянулась. Сосновский решил поинтересоваться:
- Катя, ты все поняла? – Женщина посмотрела на адвоката, будто только сейчас его увидела:
- Кто?
- Я тебя спросил, все ли ты поняла?
- При чем тут это? Скажи, кто виноват в смерти Олега?
- На этот вопрос я пока ответить не могу. Вполне возможно, имело место трагическое стечение обстоятельств. При обыске на складе, где Олег хранил свою технику, милиционеры нашли нечто криминальное.
- Что конкретно?
- По моим данным, они нашли пустые товарные бланки фирмы «Авангард», находящейся под следствием. Директор этой фирмы ранее был задержан, и ему предъявлено обвинение в контрабанде. Это то самое нашумевшее дело с «Черкизона». Милиционеры уверены - связь склада с подследственной фирмой носит криминальный характер и позволяет «Авангарду» сохранить свой контрабандный товар от конфискации под прикрытием других компаний, в том числе и компании Олега. Чтобы пресечь подобную возможность, прокурор округа Хачатуров выдал санкцию конфисковать все товары. Конкретнее мне пока выяснить не удалось.
- А когда удастся? - Тоном робота спросила Катя.
- Более полную информацию сотрудники ОБЭП обещают выдать по завершению следственных действий. А сколько они будут длится, сейчас не знает никто.
- По закону компания Олега теперь принадлежит мне?
- Конечно, Катя. Ты его законная наследница. Но еще раз хочу тебе напомнить – Штромов просил меня ее ликвидировать.
- Пока этого не делай. Завтра утром я поеду на фирму сама.
- Как скажешь, Катерина.
- Я уже сказала. Всего хорошего, Андрей. – Вдова поднялась и вышла из гостиной.
- Скажите, Валера, она, по-вашему, адекватно понимает ситуацию? – Спросил Сосновский, когда мужчины остались вдвоем.
- Да, Катя все понимает. Она просила меня взять Марину с собой в Германию, а сама намерена пока остаться в Москве.
- Зачем?
- Не знаю. Но она так хочет, и я не могу ей помешать.
- Если понадоблюсь, вот мои координаты. – Сосновский вручил брату Штромова свою визитку и поспешил ретироваться. Он ожидал увидеть испуганную женщину, готовую беспрекословно внимать его советам, а встретил волевого бойца, нацеленного на сражение …и растерялся.

*******

Гусев, заложив руки в карманы, бродил по пустынным залам Политехнического и раздумывал о своем, краем глаза отмечая разруху старинного здания. Вспомнив свой спор с Рогозиным о достоинствах московского градоначальника, которого он так рьяно защищал, на мгновенье усомнился в своей правоте. В чем-то подполковник оказался прав – вместо сомнительных украшательств первопрестольной было бы неплохо озаботиться сохранностью ее исторического фонда, в том числе и здания Политехнического, без которого Москву и представить себе трудно. Но это соображение лишь на секунду отвлекло Дмитрия Николаевича от его профессиональных забот. Он и вышел из кабинета, чтобы без помех обдумать план предстоящих действий. Для этого он пригласил Павла, которого было пора подключать к делу, и своего зама, Рогозина. Дмитрий Николаевич решил доверить Анатолию Васильевичу руководство операцией и, если и опекать, то ненавязчиво. Подполковник уже созрел для крупного дела, а именно такое дело сейчас и намечалось. Но пустынные залы с детства знакомого музея уводили его мысли совсем в другие выси. Сам Дмитрий Николаевич только теперь начал осознавать, какой беспредел творят в стране чиновники. Ни один внешний враг не мог принести отечеству столько ущерба, как они. Причем за свои «труды» супостаты еще получали от казны вполне приличное жалование. Но жить по средствам господа в белых воротничках упрямо отказывались. Они воспринимали свои полномочия как право обогащаться за счет служебного кресла и тех, кто от них зависит и действительно пытается работать. Временами Гусеву даже казалось, что он, подобно бессмертному персонажу Сервантеса, вышел на бой с ветряными мельницами. Да и нужен ли он вообще со своим карающим мечом? Ведь родина, которой он отдал все свои силы, ради которой рисковал свободой и жизнью, столько раз его предавала. Гусев ничего не забыл. Он, как никто другой, понимал, что пережил разведчик Путин, когда родина бросила его в Германии с проломленной берлинской стеной и толпами разъяренных немцев. Уличные толпы пылали ненавистью к Штази и заодно к их русским коллегам.
Сегодня в Кремле у власти молодые интеллигентные ребята, им хочется помочь своим опытом, знанием жизни. Но хватит ли у них сил поднять эту тяжелую неповоротливую шестую часть суши, где воровать у государства, если уж и не модно, то, во всяком случае, не зазорно. Чиновника, пойманного за взятку, у нас считают не преступником, а неудачником. Не повезло мужику - берут-то все, а попался он один. Вот среди каких понятий приходится президенту строить новую страну. Гусев хочет помочь, но способно ли его подразделение навести порядок, пусть хоть на одном направлении, связанном с продуктами питания? А с другой стороны, нельзя же возвращаться в прошлое сталинских мракобесий, когда голодного крестьянина ссылали на каторжные работы за колосок пшеницы с колхозного поля?! Или без топора и тотальной слежки русский народ, как национальное образование, вообще не может существовать? Но это же бред! Столько светлых голов, столько талантов, столько отчаянных сердец, готовых ради свободы страны отдать жизнь. И как все это уживается в одном отечестве? «Умом Россию не понять» – старый разведчик ненавидел этот постулат поэта-дипломата, наблюдающего за таинственной родиной из Мюнхена. Пора уже поселиться в Кремле человеку, который поймет свою страну именно умом, а не каким-либо другим местом. Хотелось надеяться, что теперь такие люди появились. Но Дмитрий Николаевич не спешил обольщаться. Время покажет…