Сайт писателя
Андрея Анисимова

- Догадываюсь. Но просто так Катерина эти деньги не отдаст. Да и квартиру тоже. Муж перед смертью ее хорошо проинформировал. С нее ты можешь получить только фирму Штромова.
Руслан нервно усмехнулся:
- Чтобы самому отдать себе долг? Смешно! Да и зачем мне лишняя головная боль? Бытовая техника не мой профиль, я в этом ничего не понимаю, а свой бизнес надо знать. Нет, фирму Штромова я и даром не возьму. Но я уже ломал голову, как получить с женщины деньги? По закону, через суд я ничего не добьюсь. Твои предложения?
Сосновский промокнул вспотевший лоб платком и заговорил тихо:
- Олег незадолго до смерти признался мне, что тебя боится…
Чеченец притворился удивленным:
- Меня?! Да я мухи не обижу!
- Твоих отношений с мухами я не знаю. Но Штромова напугал твой намек. Ты ему сказал, что не сомневаешься в возврате кредита, поскольку у него жена и дочь. Он твой намек понял.
- Не помню, чтобы я такое говорил… Но это не важно. Важно, что ты предлагаешь сейчас.
- Выполни свою угрозу похить дочку Штромова. Тогда Катерина все отдаст. И триста тысяч евро, и квартиру в Москве, и квартиру в Болгарии, и еще найдет у кого занять. А возвращать ребенка будешь через меня. Пусть она думает, что именно я сумел договориться с похитителями. И деньги получишь тоже через меня.
Руслан вышел из-за стола, задумчиво прошелся по кабинету и остановился возле Штромова.
- Если ты такой умный, похищай девочку сам. Пусть это будет первым твоим заданием.
- Я? – Растерялся Сосновский.
- Да, ты. И чтобы я к этому никакого отношения не имел.
- Но я не умею похищать людей, как… - И Андрей запнулся.
- Как вы, чеченцы, ты хотел сказать?
- Какая разница, что я хотел сказать. Ты сам только что изрек - бизнес, которым занимаешься, надо знать. Так вот, бизнеса с людьми я не знаю. Да и средств организовать подобную акцию у меня нет.
- Бабки дам, а учиться никогда не поздно.
- Этому я научиться не смогу.
- Хочешь жить, сможешь.
- Ты мне угрожаешь?
- Я тебя предупреждаю. Катерина сейчас в Германии, ты полетишь туда и все сделаешь. Я тебе дам номерок одного парня из нашей диаспоры, он тебе поможет. Но мое имя не упоминать. Усек?
Сосновский побледнел и кивнул головой. Расул уселся на свое место и, полистав настольный календарь, сделал в нем пометку:
- Даю тебе месяц срока. Начнет поступать долг, десять процентов с каждой выплаты твои. Принесешь все – выдам зарплату за год. – И протянул Сосновскому листок с номером телефона: - Больше я тебя не задерживаю.
- А деньги? – Голосом робота напомнил адвокат.
- Прости, дорогой, забыл. – Расул открыл сейф и бросил на стол пачку долларов: - Не хватит, мой человек там добавит.
Андрей взял доллары и вышел из кабинета.

*******

Богдан Данилович последние дни провел в большом нервном напряжении. И теперь, будучи уверенным, что обрубил все концы, решил расслабиться, а заодно подготовить своих офицеров к новой акции – наезду на склад Иргашева.
Спортивный комплекс «Олимп» после обеда для простых смертных администрация закрыла, а кухня ресторана Алимова на горячие блюда заказов не принимала вовсе - пять поваров и три их помощника трудились, чтобы накормить полковника ООБЭП, его коллег и друзей. Сам Рафик Махмедович неоднократно заглядывал на кухню, чтобы убедиться в прилежании своих работников.
В два часа дня кабинеты в ведомстве полковника Чуменко опустели, остались только дежурный офицер и несколько низших чинов. Все остальные двинули дружной колонной за своим начальником. Сегодня Богдан Данилович не поскупился на выпивку и яства. Три официанта Алимова уже ждали гостей. Стол, по обыкновению, накрыли в зале с бассейном, и гости могли освежаться, не прерывая застолья. Входящим сразу наливали четверть стакана водки и давали закусить маринованным масленком. После аперитива мужчины шествовали в раздевалку, где оголялись, и шли париться. Следователь прокуратуры Низенков по обыкновению опаздывал. Но сегодня Богдана Даниловича это не раздражало. Он находился в прекрасном расположении духа, и подобные мелочи ему испортить настроение не могли. Наконец, погревшись, а затем охладив организмы в прохладе бассейна, стражи государственной собственности облачились в простыни и уселись за трапезу. Чуменко, как всегда, занял хозяйское место во главе стола и уже вознамерился сказать тост, но заметив администратора комплекса Соловьева, что в нерешительности топтался рядом, тихо спросил:
- Чего тебе?
- Богдан Данилович, девочки пришли, когда запускать?
- Девок я не просил. Ты чего самодеятельность разводишь?!
- Богдан Данилович, вы же сказали, гуляем по полной программе. Ну я и решил…
Полковник, было, хотел обругать Соловьева, но неожиданно передумал:
- Сколько штук пригнал?
- Пятнадцать, как обычно. И ваша Лиличка пришла. Я заметил, что вы ее выделяете из других.
- Ладно, раз пригнал, запускай.
- Прямо сейчас?
- Да. Пусть почирикают за столом. Ребятам это будет приятно.
- Но они уже, – Соловьев наклонился к уху полковника и что-то ему прошептал.
Богдан Данилович расхохотался:
- И хорошо, что голые. Мы тоже без мундиров. Пусть поначалу полотенчиками прикроются и заходят.
- Будет сделано.
Администратор побежал исполнять поручение, а Богдан Данилович обратился к подчиненным:
- Господа офицеры, сегодня наш праздничный обед начинается вместе с десертом. Вам придется потесниться.
В этот момент возле стола появились девицы. Гости встретили их дружным гоготом. Лишних стульев не понадобилось. Девы усаживались офицерам на колени. С девушками все присутствующие милиционеры ОБЭП были уже знакомы, поскольку гостей «Олимпа» обслуживала одна и та же бригада проституток. И каждый из них уже облюбовал себе подружку. Только для Лили, которую примечал Чуменко, официанты принесли стул, и она уселась рядом с полковником. Но две девушки оказались лишними. В копании недоставало Сычева и Лапикова, а администратор этого не учел.
- А где Женя и Гена? – Громко спросила пышная брюнетка, выговор которой не оставлял сомнений в ее хохлацком происхождении.
- Ты о ком? – Не сразу понял Богдан Данилович.
- О ваших мальчиках, капитане и младшем лейтенантике, – томно пояснила вторая девушка, так же оставшаяся без кавалера.
О ком шла речь, сразу сообразил капитан Журбякин и пояснил полковнику:
- Они о Сычеве и Лапикове. Девчонки не знают, что их пристрелили.
У хохлушки округлились глаза, и она чуть не обронила полотенце, что едва прикрывало ее обширные прелести:
- А мы бачили, что ребята устроили пальбу на Речном вокзале и сами кого-то трошки ранили.
Неожиданно для всех подала голос худенькая девушка, что сидела на коленях у заместителя Чуменко, майора Савельева:
- Их два дня назад в Боткинской больнице киллеры убили. И не лезьте в это дело, девчонки.
Сидящие за столом тут же смолкли и повернули к ней головы. Брюнетку же ее замечание только раззадорило. Она громким негодующим голосом обратилась к милиционерам:
- Мужики, дывлюсь я на вас. Если ваших сотоварищей погубили, чтой-то вы такие веселые!? Или нас пригласили на поминки?
- Замолчи, дура! – Рявкнул Богдан Данилович, наливаясь краснотой от гнева. Худенькая оставила майора и, двумя руками придерживая полотенце, подбежала к брюнетке:
- Роксанка, ты чего добиваешься?! Хочешь, чтобы и нас шлепнули?! Ничего не понимаешь, так молчи.
- А ты все понимаешь? - Тихо спросил следователь Низенков и взял проститутку за руку. Его появление никто не заметил. Низенков, как всегда, был моден, и на фоне мужиков в простынях выглядел настоящим джентльменом. Продолжая удерживать девицу за руку, следователь нарочито вежливо попросил: - Если ты все понимаешь, так расскажи нам.
- Ничего я вам не скажу! Крикнула худенькая, вырвала руку и бросилась к двери, едва не потеряв на бегу свое полотенце. Но у дверей стояла охрана и ее не выпустили. Другие девушки соскочили с коленей своих временных дружков и тоже начали кричать. Поднялся невероятный гвалт.
- Убрать этих шлюх! – Заорал полковник. Девушки испугано затихли. Низенков подошел к Чуменко вплотную, положил руку ему на плечо и сказал почти в ухо: - Погоди, Богдан Данилович. Надо выяснить, что знает эта худая тварь? А остальных можешь выгнать.
- Что она может знать? – Зло бросил полковник.
- Именно это у нее и спросим. Распорядись, чтобы ее провели в кабинет администратора, а остальных вон. Чуменко кивнул и подозвал Соловьева. Через минуту дев в зале уже не было. А худую два охранника потащили в кабинет. Низенков взял полковника под руку и повел следом:
- Богдан, ты слишком злишься, поэтому шлюху допрошу я.
- Делай, что хочешь, – огрызнулся Богдан Данилович, но уже более миролюбивым тоном. Охранники усадили девушку на стул и остались рядом. Дева пыталась поплотнее замотаться в полотенце, что служило ей единственной одеждой. Но материя не слушалась, и спадала, приоткрывая ее то там, то тут. Но все же к тому моменту, как в кабинет вошли Низенков и Чуменко, ей удалось с ним сладить. Следователь прокуратуры по-хозяйски устроился за столом администратора и велел охранникам выйти. Чуменко уселся на диван с лицом человека, которого по пустякам отрывают от дела. Простыня на нем распахнулась, и его могучая, поросшая волосами, почти обнаженная туша в цивильном кабинете смотрелась диковато. Низенков же, в своих светлых брюках и легкой трикотажной безрукавке, наоборот, выглядел безупречно. Дева быстро взглянула на него и уставилась в пол. На полковника она вообще старалась не смотреть, поскольку он внушал ей животный ужас.
- Как тебя зовут, фея? – Спросил следователь, продолжая изображать нарочитую любезность.
- Вера.
- А фамилия у тебя есть?
- Торба моя фамилия.
- Ты откуда в Москву приехала, Торба? – Уже не скрывая иронического призрения, поинтересовался Низенков.