Сайт писателя
Андрея Анисимова

- Вика, это я, Катерина Штромова. Можно войти?
Гвоздикова открыла дверь и, предложив вдове кофе, усадила ее в кресло. Катя от кофе не отказалась, и выглядела она сегодня куда спокойнее и увереннее, чем в свой первый визит.
- Я пойду на нашу кухню. Можете подождать, а можете пойти со мной. Пока я сварю кофе, мы поговорим, - предложила Вика на выбор.
Штромова захотела на кухню. Пока сыщица колдовала с кофейником, вдова молча за ней наблюдала, потом спросила:
- Вика, скажи честно, ты его любишь?
Гвоздикова опешила:
- Кого?
- Твоего коллегу, Анатолия Васильевича?
- А это при чем? - Насторожилась Вика.
- Не хочешь не говори. Я так. Просто он настоящий. В такого трудно не влюбиться.
- А тебе-то что? Ты же мужа любила…
- Конечно, я не должна с тобой это обсуждать. Но знаешь, почему я спросила?
- Пока нет.
- Твой Анатолий меня очень поддержал. Он меня из мумии вернул в человека. Я подумала, вдруг ты ревнуешь. Мы же с ним совсем без этого, да и виделись всего три раза.
«Интересно, когда он успел второй и третий раз ее повидать?» - подумала Гвоздикова, но вслух произнесла другое:
- Неважно, Катя, люблю я его или нет. Важно, что он меня не любит. - И неожиданно для себя добавила: - Я сама дура. С его сыном спала. А для него это табу.
- А как это вышло? - Удивилась Штромова: - Ты спала с малолеткой?
- Почему? Мы со Славкой ровесники. Он тоже институт уже закончил. В Газпроме служит, много денег получает. А я его бросила.
- Почему?
- По кочану. Мы не договаривались, что ты будешь про меня расследование вести. Мы договаривались совсем о другом, - напомнила Вика.
- Я тебя чем-то задела?
- Нет, Катя, не задела. Мне теперь как-то полегче. Хочешь мою историю послушать?
- Хочу.
- Понимаешь, мне работать надо, - улыбнулась Вика, разливая кофе по чашкам: - Но, если честно, и самой выговориться хочется. А не с кем…
- За работу не переживай. Я тебе это время оплачу. - Предложила Штромова.
- Сразу видно - жена бизнесмена. Разве такие вещи оплачивают?!
- Прости, я не хотела тебя обидеть…
- Проехали. Знаешь, я в Рогозина влюбилась, когда мне было тринадцать. Мы жили в одном доме. Только, когда мне шесть лет исполнилось, родители в машине разбились и меня к себе дядя взял. Он меня и вырастил. А со Славой Рогозиным я дружила с пеленок. Нас вместе в колясках выгуливали, моя мама и тетя Лена. А потом детский сад, школа. Я три года от шоссе Энтузиастов в свою школу ездила, а уж потом перевелась. Уж очень дорога длинная. Но мы со Славой все равно дружили. Потом институт. Я в свою квартиру от дяди вернулась. Славка рядом. Сама понимаешь, как тут удержаться… и наша дружба закончилась постелью.
Катерина до этого места слушала молча. Но тут не выдержала:
- А как же Анатолий Васильевич? Сама сказала - с тринадцати лет. Что-то я не пойму…
- Я сама не пойму. Он для меня как сказочный рыцарь был. Карточки его с боевых действий у Славы воровала. Целый альбом собрала. Анатолий же герой, разведчик. На Кавказе орден получил и осколок мины. Его хирург едва спас. Он каждый день, много лет подряд, жизнью рисковал. Как в такого не влюбиться? Но любовь моя была как в детской сказке, несбыточная. Я же не предполагала, что тетя Лена, пока он служил на Дальнем Востоке, другого мужика в дом приведет. Да и как я могла такое предполагать? Он же все ей оставил, квартиру, деньги, все, что имел. Я предлагала помочь ему, как юрист, с разводом, - отказался. «Мужик с бабой делиться не должен. Все ее» - вот что он мне сказал. Живет теперь в казенной квартире, как сыч, а к ней не вернется. Он предательства никогда не простит.
- А она хочет?
- Еще как! Локти кусает. У меня чуть ли не в ногах валялась - мол, отдай мне мужа. Она думала, что у нас роман. Ты же тоже так подумала?
- Немудрено - ты молодая, красивая и такой мужик…
- Все так думают. А он мне дружбу предлагает. Славка уже себе другую бабу нашел. А он все равно - ты любила сына, ты мне как дочь - все та же песня. Вот и все наши отношения. Рогозин, как скала - чего решит, не сдвинешь… Только работаем вместе.
- Спасибо, Вика. А то я уже себя виноватой почувствовала.
- Не стоит, Штромова. Ты на меня не оглядывайся. Если у вас сладится - переживу. Мне все равно не светит. Хочешь еще кофе?
- Нет, спасибо.
- Тогда уходи. Правда, работать пора. Мне государство платит. А государство надо уважать.
Вика проводила женщину, и пока мыла на кухне чашки, удивлялась. Почему-то она не ревновала Рогозина к молодой вдове. Покончив с уборкой, заглянула в окно. Во дворе на скамейке сидел парень с газетой. Но это был не тот крепыш-телохранитель, а долговязый брюнет, с челкой на глаза. Вика вздохнула и стала собираться. Сегодня ей предстояло посетить семь магазинов бытовой техники и выяснить, через кого преступник в полковничьих погонах продает ворованные вещи.

*******

Богдан Данилович Чуменко уже три часа не выходил из своего кабинета и никого к себе не пускал. Сидел за столом бледный и не мигая смотрел на телефон. Он ждал звонка с Петровки, поэтому сам никому не звонил, опасаясь занимать номер. Свой человек из Управления сообщил ему, что два его офицера открыли стрельбу в ресторане, а при задержании не то убиты, не то ранены. Этот вопрос занимал Чуменко больше всего. Если удача на его стороне, они должны быть мертвы. И эту информацию он и ждал так напряженно. А если только ранены, из них могут вытащить показания на него. Эти оба, чтобы спасти свою шкуру, сдадут мать родную. В последнее время они еще и тряслись от страха, поэтому и напивались, как свиньи. А в таком состоянии человек ломается быстро.
Чуменко всегда понимал - пока исполнители живы, он держит Дамоклов меч у себя над головой, и проклинал себя, что не убрал их раньше. Никогда нельзя пускать дело на самотек. Этот «самотек» тебя же и подмоет. Но отделаться от двух подчиненных было не так просто. В его подразделении только один офицер, капитан Журбякин, мог пойти на такое. Но дав капитану команду убрать Сычева и Лапикова, полковник сам попадал от него в полную зависимость. Либо нужно было брать пистолет в руки и кончать их самому, либо нанимать уголовников. К такому шагу Чуменко пока готов не был. Не от жалости к подчиненным, а от трусости. Но теперь бояться было поздно. Все зависело от одного звонка с Петровки. И он раздался:
- Богдан, твои ребята оба в Боткинской. Один в реанимации, другой на операционном столе. Спасут или нет, неизвестно.
- Понял, Иван Матвеевич. Скажи, а почему в Боткинской, а не в Склифе?
- Точно не знаю. Думаю, потому что в пузо свинец пропал. А по животам мастера в Боткинской считаются лучшими.
Положив трубку, Богдан Данилович некоторое время просидел в раздумьях, затем вызвал к себе Журбякина. Капитан появился тут же.
- Вызывали, товарищ полковник?
- Присаживайся, Леша. Слышал, что наши орлы натворили?
- Весь отдел об этом гудит. Козлы…
- Да, подставили они нас, Леша.
- И что с ними? Живы?
- То-то и плохо. Ты меня понял? - И Чуменко пристально посмотрел в глаза капитана. Тот ухмыльнулся:
- Чего тут не понять? Я понятливый…
- Да, Леха. Не на зарплату живем - могут лишнего наболтать. Ими сразу собственная безопасность займется, а там мужики умеют язык развязать… Поможешь?
Журбякин почесал затылок:
- Они же в больнице. Их там охраняют.
- Но и ты не пальцем сделан…
- Чем меня делали, не видел. А шлепнуть своих не смогу. Все же наши ребята. Нет, Богдан Данилович, не возьмусь.
- Кишка тонка?
- Может и так, рука не поднимется.
- Это у тебя-то?
- У меня. Вы не думайте, я все понимаю. Я же не трепло. Найдете кого, на меня не оглядывайтесь, не заложу. Но сам я не сработаю.
- Ладно, иди.
- Извини, полковник.
- Чего там… - Проворчал Чуменко, но факт, что подчиненный перешел с ним на «ты», для себя отметил.
«Зря я с ним этот разговор затеял. Теперь сядет на шею», - подумал полковник, расхаживая по кабинету. Прикидывая, с кем из уголовников есть резон побеседовать, вспомнил убиенного Яшу Соломончика. Мысль показалась интересной. Полковник вынул из кармана мобильный, потому что звонить уголовному авторитету со служебного номера остерегся, и прошелся по кнопкам.
- Стас, ты?
- Я. Вот уж не ожидал услышать. Кажись, моя персона не по вашему ведомству.
- Стас, серьезный разговор есть. Подваливай к Алимову, шашлычок скушаем и побалакаем.
- Слушаюсь, товарищ начальник. Но сразу предупреждаю, сдавать никого не буду. Ты меня знаешь.
- Поэтому и звоню.
- Ладно, раньше десяти не успею.
- Время не терпит. Приезжай через час.
- У меня вертолета нет, а тачки в Москве стоят стройными рядами, как зеки на разводе.
- Постарайся.
- Постараюсь, раз начальство просит.
Убрав трубку в карман, Богдан Данилович облегченно вздохнул. «Талант не пропьешь», - подумал он о себе не без гордости. О том, что способность замышлять гадости талантом назвать трудно, полковнику в голову не пришло.

*******

- Что вы хотите от меня услышать, господин частный сыщик?
- Правду, - сказал Рогозин и посмотрел Симоняну в глаза.
Армянин отвернулся:
- Зачем вам эта правда?
- Я делаю свою работу. Она заключается в том, чтобы находить правду. Вот и все. А вам, уже далеко не мальчику, пора бы знать, что утопив другого человека, сам до берега не доплывешь.
- Не стыдите меня, господин частный сыщик. Когда у вас будет трое внуков, больная жена и еще двенадцать безработных родственников на родине, тогда мы бы с вами поговорили на равных. А так вам все равно меня не понять.
- Почему же? Ваши мотивы вполне понятны. Но в том случае, если вы действительно виноваты. А мне кажется, что на вашем складе криминала не было. Расскажите, к чему привязались проверяющие?
- Вы хотите, чтобы меня убили?