Сайт писателя
Андрея Анисимова

К вечеру Москва встала окончательно. Но если в другой день тупое прозябание на месте Сосновского могло вывести из себя, сегодня за пробки он благодарил Бога. Чтобы понять, почему, нужно много лет любить женщину, которая живет с другим, видеть ее только издали или мельком в доме этого другого, а потом оказаться рядом в одной машине, сознавая, что преград больше нет, потому что соперник мертв. И тем более обидно, когда тебе кажется - любимая уже твоя, а она молчит и не смотрит в твою сторону.
Пробки в Москве штука загадочная, если не сказать, мистическая. Они неизвестно как возникают, и столь же таинственно рассасываются. Иногда причина их возникновения связана с мелкой аварией или другим дорожным происшествием, а иногда не связана ни с чем. Так и в этот раз - поток тронулся, и через минуту, урча и обгоняя друг друга, стальной табун понесся прочь. А еще через десять минут Сосновский затормозил у подъезда Катерины.
- Если тебе тяжело дома одной, я бы не отказался от чая… - Намекнул он, открывая вдове дверцу.
- Перебьешься. - С откровенным раздражением отказала Катрина и скрылась в парадном своего дома.
Она не оглянулась, не махнула ему рукой. Просто ушла, словно его и не было. Поднялась к себе на лифте, вошла в квартиру, сбросила в прихожей туфли и прямиком направилась в кабинет покойного мужа. Усевшись за его стол, минут десять сидела неподвижно. Потом включила компьютер. Подождала, пока он загрузится, и открыла почту Штромова. Он разрешал ей это делать и при жизни, когда уезжал без ноутбука. Тогда она зачитывала ему письма по телефону. Уже два дня после похорон она его почту не просматривала. Покойнику писали много. Она насчитала десять новых писем. В основном по электронной почте общались со Штромовым его компаньоны по бизнесу. Они жили не только в Москве, поэтому не знали, что его больше нет. Одно такое письмо она открыла. Его прислал хозяин сети магазинов из Воронежа. Катерина прочла:
«Привет, Олег. Знаю, ты получил новую партию техники из Штатов. У нас в конце недели заселят престижный дом. Я готов толкнуть новоселам кое-что из нее. Оба можем неплохо наварить, только не тяни резину...» Дальше шло перечисление товаров, которые адресат желал «толкнуть» новоселам престижного дома. Катерина закрыла письмо и расплакалась. Она знала, что Олег каждый день читал и отсылал десятки подобных писем, хотя мечтал заниматься экономическим прогнозом рынка и терпеть не мог мелкооптовой торговли. Он уже готовился открыть аналитический отдел, но кризис все его планы нарушил.
Она вытерла глаза платком, изрядно его испачкав - слезы растопили тушь на ее ресницах и отпечатались на ткани платка. Бросив платок на стол, быстро просмотрела оставшуюся почту и уже хотела из нее выйти, когда заметила электронное послание Филиппова. Банкиру она симпатизировала и письмо его открыла. Когда Тимофей писал это письмо, Штромов был еще жив.
«Олег, я поговорил с Викой Гвоздиковой. Она не отказалась вести твое дело, но хочет сначала с тобой встретиться. Это очень талантливый молодой сыщик, и я настоятельно рекомендую воспользоваться ее возможностями. Вика способна докопаться до правды. Вот ее адрес и телефон».
Катерина перечитала письмо еще раз. Затем переписала себе в книжку координаты Гвоздиковой и выключила компьютер. Из кабинета прошла сразу в ванну, разделась и встала под душ. Она уже зарядилась мыслью, что завтра с утра найдет сыщицу, которую рекомендовал Филиппов, и поручит ей вычислить виновного в смерти мужа. От этой мысли сразу сделалось спокойнее. Покончив с купанием, завернулась в полотенце и двинула в спальню. Бросила полотенце на пол, забралась под одеяло и выключила свет. В полной темноте машинально потрогала постель рядом с собой и отдернула руку. Этот семейный жест, которым она проверяла присутствие в спальне мужа, напугал ее. Олег часто ложился в постель, когда она уже спала. Теперь проверять нечего. Его рядом уже никогда не будет. Она еще раз осознала весь ужас страшного слова «никогда». Пока человек жив, он уверен, что так будет вечно. Все мозгом понимают - смерть неизбежна, но никто в это верить не желает. В слове «никогда» присутствует автограф смерти. И когда это доходит до сознания, хочется выть. Катерина уже третью ночь не могла отделаться от ощущения, что Штромов рядом. Их последняя близость вызывала в ней шквал желаний и почти звериную тоску от наступившего одиночества. Она помнила каждое его объятие, каждый миг его страсти и своего ответного чувства. Она ощущала его сильные руки, сдавливающие ей грудь, тяжесть его тела, его жадность взять ее всю, без остатка. Она хотела снова дарить ему свою женскую красоту, радоваться его напору и сливаться с ним в одно целое. Она оставалась молодой, прекрасной и понимала, что множество мужчин не отказались бы разделить с ней ложе. Но ей в постели был нужен только он, ее Штромов. И тут, словно фейерверком в ночном небе, в сознании опять загоралось это злое слово «никогда» и ее вновь начинали душить слезы.

******

Деньги в России словно запретный плод - всем хочется его иметь, но мало кто знает, с чем его едят. На Западе богачей хватает, но те привыкли жить с деньгами в ладу, не ударяясь в пьянство, разврат или строительство опереточных замков. Наследный принц Монако после национальных торжеств снимает корону и горностаевую мантию, облачается в шорты и отправляется на яхте изучать морские глубины. Работает, как вол, ныряет с аквалангом, открывая новые виды рыб и растений и создает научные труды о жизни океана. И подобные мизантропы там не редкость.
Для наших богатеев такое поведение кажется диким. Они освоили баню, совмещая пар с платными девками, пьянством и отвратительным обжорством. Или кабацкое застолье, именуемое теперь «клубным», где нет парилки с бассейном, но те же платные девки и дорогая жратва плюс карты и рулетка. Но в «клубы» тянет господ помоложе, поскольку крики певцов и грохот ударных не позволяет солидным мужам рассказывать похабные анекдоты и произносить дурацкие тосты. Конечно, не все наши нувориши развлекаются столь примитивно. Кое-кто уже освоил горные лыжи, верховую езду или дикий туризм, где подвергают себя нешуточным опасностям в поисках оплаченного адреналина.
Но Богдан Данилович Чуменко утонченных утех для себя не искал. Стандартный набор плотских удовольствий его вполне устраивал. Поэтому для своего отдыха и дружеских общений он пользовал неподалеку от Кольцевой автодороги спортивный комплекс «Олимп» с тренажерным залом, баней и бассейном. Рядом с комплексом держал ресторан азербайджанец Алимов, который к начальнику окружного ОБЭП относился с большим почтением, и его официанты доставляли блюда полковнику и его друзьям прямо к парилке. Обычно Богдан Данилович расслаблялся во второй половине дня, начиная с обеденного перерыва. К семи он уже отправлялся домой, где вкушал семейный ужин с молодой женой и малолетним отпрыском. Но сегодня на работу даже не заехал. Да и остальные офицеры подразделения тоже. Чуменко их пригласил попариться, а заодно отметить благополучный финал операции по складу Симоняна. Вчера он завершил последнюю стадию этой операции, выгодно сбыв конфискованный товар через карманную фирму, и хотел порадовать своих помощников полагающейся им премией.
К десяти утра все уже были в сборе. Запаздывал только старший следователь прокуратуры округа Низенков, но и тот в начале одиннадцатого появился, как всегда вальяжен и моден. Чуменко, не дожидаясь, пока он разденется, нацедил следователю полстакана коньяка и поднял свой:
- Ну что, мужики, все прошло, как по маслу, значит первый блин испекся без брака. Предлагаю промочить за это горло. - И под одобрительные возгласы собравшихся, опустошил стакан. Низенков запутался в брючинах, но умудрился выпить тоже. - Савельев, неси сюда мой кейс, - приказал полковник своему заместителю, зажевывая коньяк куском буженины.
Тот выскочил в раздевалку и вернулся с чемоданчиком босса.
- Вот, Богдан Данилович.
Чуменко прикрыл интимные места махровой простыней, принял чемодан и, раскрыв его у себя на коленях, гордо оглядел компанию:
- Каждому по труду, орлы. Подходите и получите.
Повторять полковнику не пришлось. Через секунду офицеры создали небольшую очередь. При этом мужчины соблюдали субординацию и занимали места согласно званию. Погон на них не имелось, поскольку не было и одежд, но и в костюме Адама тут каждый знал свой шесток. В стороне остался лишь следователь прокуратуры, с которым Чуменко вел отдельную бухгалтерию. Остальные заинтересованно поглядывали на чемодан хозяина, гадая, сколько ему достанется. Очередь двигалась быстро. Полковник каждому выдавал конверт, на котором значилось лишь имя офицера. Покончив с официальной частью, Богдан Данилович снова произнес короткий тост и все выпили. После этого Чуменко и Низенков отправились париться.
- Вижу, ребята довольны, а ты, Богдан, какой-то кислый сегодня? - Заметил следователь прокуратуры, забираясь на лавку.
- А с какого хрена мне радоваться? - Проворчал полковник, плеснув из ковшика. Шквал жара не дал продолжиться беседе. Когда пар осел, Богдан Данилович причину своего неудовольствия пояснил: - Понимаешь, Саня, этот гад Штромов пустил себе пулю в лоб, а я очень рассчитывал получить бабки. Пять лимонов нам бы не помешали. Даже если бы он принес меньше, все лучше, чем ничего.
- Слабак оказался. - Сделал вывод следователь прокуратуры.
- Я его не понял. Впечатление произвел нормальное. Не герой, конечно, но и не хлюпик. Что-то тут не так. Помог кто-то парню, уж поверь моему опыту.
- Предполагаешь, убийство?
- Хрен его знает? Возможно, не напрямую, но мысль о пуле ему явно кто-то подсказал. Теперь чего говорить, поезд ушел, а с ним и наши денежки.
Голос полковника заглушил громкий хохот за дверью.
Низенков хмыкнул:
- Разошлись ребята. Анекдоты травят…