Сайт писателя
Андрея Анисимова

Но Слава, вместо того чтобы подняться, притянул девушку к себе.
— Мы же собирались завтракать… — прошептала она, но ответа не дождалась.
За утренним кофе молодые люди размышляли, как провести выходной день.
Прожить субботу и воскресение, не расставаясь ни днем, ни ночью, им доводилось редко. Раньше для этого они вынуждены были куда‑то ехать.
— Давай сходим в Третьяковку, — предложила Лена. — Я после ремонта там не была.
— У меня есть идея получше, — возразил Слава. — Давай посетим Университет имени Стерна. Посмотрим, чему там учат за две тысячи баксов в неделю.
— Тебе не надоело все это на работе? — удивилась Шмелева. — Хоть бы на выходные забыл о своем следствии…
— У следствия, невестушка, выходных не бывает. Намылилась замуж за милиционера, так привыкай, — ответил старший лейтенант.
Лена хотела поспорить, но зазвонил телефон, и она побежала к аппарату.
— Слава, подойди, это мама, — крикнула она из холла.
— Тебя ищет Саша Лебедев. Срочно позвони ему на мобильный, у вас там .что‑то случилось, — передала Вера Сергеевна. — У тебя все хорошо?
— Все хорошо, — заверил сын и тут же набрал номер Лебедева.
— Ты где?
— У Лены на Сивцевом Вражке. Лебедев записал адрес.
— Высылаю к тебе машину. У нас убийство. Через десять минут спускайся вниз.
— Вижу, у нас уже начинается семейная жизнь, — вздохнула Лена, провожая друга. — Освободишься, приезжай. Буду тебя ждать.
— Я не знаю, когда освобожусь, — развел руками старший лейтенант.
— Когда освободишься, тогда и приезжай. — Отпечатав Славе прощальный поцелуй, Лена вручила ему ключи от квартиры.
Слава вышел на лестничную площадку и вспомнил, что забыл свою папку. С этой папкой Синицын никогда не расставался. Сейчас в ней находились все его записи по делу Каребина и текст романа писателя. Пришлось вернуться.
— Посмотрись в зеркало и плюнь три раза через левое плечо, — приказала Лена. — Иначе пути не будет.
Старший лейтенант послушно выполнил суеверный обряд, за что получил еще один поцелуй.
Ваня Турин появился на милицейском «уазике» ровно через десять минут.
Усадив Синицына, он включил сирену и понесся, обгоняя всех, кто двигался в том же направлении. Рулил Ваня так, словно сидел не на стареньком вездеходе, а на нервном жеребце. В качестве проезжей части он использовал не только мостовую, но все, по чему можно было передвигаться на колесах, — тротуары, бульвары, дворы. Синицын подпрыгивал, доставая головой железный потолок салона, но замечаний водителю не делал. Ваня никогда зря не гонял. Поскольку Турин пользовался одному ему известным путем, старший лейтенант так и не понял, куда они едут. И только когда «уазик» резко притормозил у двухэтажного особнячка в районе Мясницкой, он узнал «Издательский дом Светланы Рачевской». Здесь старший лейтенант беседовал с ней неделю назад.
Возле подъезда стояла «Волга» Грушина и микроавтобус с красным крестом.
Слава кивнул Гоше Березину.
— Сам здесь?
— Нет, Грушин в райотделе. Я Лебедева привез, — пояснил водитель.
Синицын вошел в особняк. В дверях дежурил конопатый сержант Саня Рушало.
Он козырнул ему и кивнул наверх. Слава поднялся на второй этаж. Возле директорского кабинета молча толпились сотрудники издательства. Вид у них был испуганный. Молодой следователь прошел мимо них и открыл директорскую дверь.
— Твое дело обрастает начинкой, как слоеный пирог. Сперва писатель, теперь издатель, — заметив его, вместо приветствия произнес Саша Лебедев.
Слава огляделся. Шкафы и ящики стола Рачевской подверглись жестокому погрому. Груды папок валялись на полу. Сама Рачевская, вернее, ее тело, продолжало занимать директорское кресло. Фотограф Коля Соколов щелкал труп в разных ракурсах. Медицинский эксперт Приходько сидел на корточках возле Рачевской и что‑то писал. Криминалист Антюков возился с пробирками. Голова Светланы Михайловны запрокинулась, и Синицын не сразу увидел пулевую рану на ее затылке.
— Как и Каребина? Тот же почерк? — спросил он Лебедева.
— Примерно. Ее застрелили в половине десятого. И «Макаров» на полу. — Капитан кивнул в сторону кресла.
Слава подошел и увидел оружие. Пистолет лежал рядом с ножкой кресла, словно вывалился из рук убитой.
— Что она тут делала в субботу? — удивился Синицын.
— Она работала без выходных. Иди поговори с народом, — попросил капитан.
Синицын начал с охраны. В субботнюю смену дежурил охранник, которого здесь все звали Гурьевичем. Пожилой фээсбэшник после выхода на пенсию подрабатывал в издательстве.
— Никто из посторонних утром не являлся. Если не считать критика Орлова.
Но после его визита Светлана Михайловна выходила из кабинета. Поэтому Орлов ни при чем, — доложил страж.
— Вы не отлучались? — на всякий случай поинтересовался Синицын.
— Я не отлучаюсь с поста, — обиделся охранник, — у меня за плечами хорошая школа.
— Спасибо, Гурьевич. Я бы хотел иметь помещение, чтобы опросить людей.
Поможете?
— Конечно. Я вам открою конференц‑зал. — Охранник снял с гвоздика один из висящих там ключей и повел Синицына за собой.
Конференц‑зал издательства был невелик. Метров сорок и десяток стульев. У стены, напротив окон — длинный дубовый стол и за ним еще несколько кресел.
— Подходит? — поинтересовался Гурьевич.
— Вполне, — улыбнулся Синицын.
— Чем я могу еще пригодиться?
Слава на минуту задумался.
— Как я понял, вы проработали не один год в органах. Что вы сами думаете об этом?
— Я думаю, что убийца очень худой и ловкий человек. Возможно, роста ниже среднего, — с ходу выложил бывший чекист.
— Откуда у вас такая информация? — Синицын с трудом скрыл удивление.
— Наши дамы очень уважают свежий воздух, поэтому открывают чердачный люк.
Хотя для этого надо забираться на стол. Я этот люк запираю, но дамы — народ упрямый и делают по‑своему. В люк может пролезть только очень маленький человек. А чтобы попасть на чердак, надо забраться по пожарной лестнице на крышу. Дом старый, лестница частично утратила ступени, крыша крутая. Поэтому убийца, чтобы воспользоваться ею, должен обладать незаурядной подготовкой. Тут нужен ловкач.
— Это окошко надо отработать, — забеспокоился Синицын.
— Ваш криминалист там уже все сделал, — усмехнулся охранник. — И даже обнаружил следы стертой пыли. Похоже, убийца немного наследил… Будут еще указания?
— Вы наверняка знаете, с кем из своих сотрудников Раневская общалась больше всего. Если вам не трудно, пришлите мне именно этого человека, а дальше я сам сориентируюсь, — попросил старший лейтенант.
Страж кивнул и удалился. Слава уселся за стол и, достав из папки блокнот, стал прикидывать, как лучше провести опрос. Ясно, что убийцу никто не видел.
Иначе дотошный Гурьевич это уже знал бы.
«Интересно, кем он служил на Лубянке?» — подумал Слава и встал. В конференц‑зал вошел первый сотрудник. Вернее не вошел, а вошла, но вообще Синицыну показалось, что на самом деле вошло так много было этой полной женщины с тростью в руке. В приемной, среди испуганных работников издательства, этой огромной дамы не было. Не заметить такое Слава не мог.
— Присаживайтесь, пожалуйста. Я следователь районного отдела милиции Синицын, — представился он и подвинул даме стул.
— Господи, неужели у нашей милиции взрослых людей не хватает? — проворчала дама басом и тоже назвала себя:
— Софья Леонардовна Керн, главный редактор «Издательского дома Раневской».
— Мне, Софья Леонардовна, двадцать девять лет. Я уже три года работаю в отделе раскрытия убийств. Поэтому вы напрасно переживаете за нашу милицию.
— Извини, малыш, я не хотела тебя обидеть. Очень уж жалко бабу. Вот и расфыркалась. — Софья Леонардовна достала из рукава огромную белую тряпицу, заменяющую ей носовой платок, и обтерла вспотевшее лицо.
— У вас известная фамилия. Уж не из рода ли вы приятельницы Пушкина? — полюбопытствовал Слава.
— Нет, великий поэт мою родню не трахал. Мы однофамильцы. Хотя после октябрьской заварушки кто что о себе знает… — покачала головой Софья Леонардовна и неожиданно выпалила:
— Убийцу я знаю.
— Что вы сказали? — недоверчиво переспросил Синицын.
— Ты, малыш, молод еще на уши жаловаться. Говорю, что знаю убийцу, — повторила мадам Керн.
— Вы его видели? — Слава не мог понять, серьезно говорит с ним эта огромная женщина или иронизирует. Что перед ним человек странный и необычный, это он уже понял.
— Зачем мне на эту гадину смотреть? Если я попадаю с ним в одно помещение, то отворачиваюсь, — возмутилась дама.
— Вы утверждаете, что убийца женщина?
— Почему женщина? — Бас Софьи Леонардовны выдал удивление.
— Вы сказали «гадину», — пояснил Синицын.
— Ну, малыш, гады бывают и мужского пола. Светлану пристрелил ее муженек.
Это мразь, альфонс и ничтожество. Он канючил на новую машину. Светка ему отказала. Вот подонок и отомстил.
— Вы утверждаете, что муж Светланы Михайловны Рачевской сегодня утром явился в ее кабинет и убил жену выстрелом из пистолета? Вы его видели? — допытывался старший лейтенант.
— Я никого не вижу. Из своего кабинета я до конца рабочего дня не выхожу.
Раневская сама ко мне ходит… Ходила. Мне трудно передвигаться, я для вас сделала исключение. — И Софья Леонардовна снова извлекла из рукава носовое полотнище и вытерла лицо.