Сайт писателя
Андрея Анисимова

Андрей Анисимов

Банальные краски осеннего пейзажа
Рассказ

Стонов проснулся от того, что наступило утро. Солнце еще и не думало вставать. В конце сентября светало поздно. Но Стонов нутром охотника и рыбака всегда знал время и очень любил ранние часы. Проснувшись, понял, что ему хорошо. Это новое непривычное "хорошо" появилось с начала лета вместе с Ниной.
Натянуть бы сапоги, взять ружье - и в лес, да еще Гришку прихватить Но сегодня писателю предстояло две встречи в городе с заботными переговорами о деньгах и книге. Книгу никак не удавалось издать из-за этих проклятых денег. Стонов взглянул на часы и вздрогнул от телефонного звонка.
- Саша, ты мне нужен.
- Нина, у тебя все в порядке? Ты здорова? - Он вслушался в трубку, стараясь по голосу понять, что случилось.
- Не по телефону. Можешь приехать?
Накидав в сумку традиционный дорожный набор - зубную щетку, халат, полотенце и пару белья, он спустился в гараж и открыл ворота. Гришка нехотя вылез из будки и для приличия сонно помахал хвостом. Стонов забросил сумку в багажник, машинально погладил пса и залез в машину. Старенький "форд" чихнул и простужено завелся. Фары с трудом пробили наползавший с реки туман.
Поселок спал. Стонов осторожно вырулил на трассу и, набрав скорость, свободно развалился на водительском кресле. За много лет водительства автомобиль стал для него маленьким передвижным домом, где жилец чувствовал себя защищенным от любых географических проблем. Ни тебе6 расписания, ни тебе билетов – сел и поехал. Уютно светились приборные стрелки, указывая на то, что здоровье старенького авто в порядке и свои двести километров он без поломок осилит.
Нина жила в небольшом портовом городке. Служила в местной газете. Стонов в этом городке проводил встречу с читателями, тогда они и встретились во второй раз. Нина подошла брать интервью для своей культурной рубрики. А три года назад у них произошел бурный неожиданный роман в заграничном турне. Они оказались соседями по самолетным креслам. Лететь предстояло долго. Первый час Стонов косил на завиток и маленькое красивое ушко соседки. Наконец она резко повернулась. Вопрос серо-голубых глаз, увеличенный стеклами очков, заставил Стонова улыбнуться. Видно, Нина без слов получила нужный ответ и тоже улыбнулась. К концу полета они стали друзьями, а через сутки сделались страстными любовниками. Сбегая с семинара, на который оба и прилетели в эту веселую, залитую солнцем обитель барменов и бездельников, они не могли насытиться обществом друг друга. Не хватало суток, чтобы наговориться, нагулять узкие кривые, зажатые белыми виллами, улочки и снова бежать в номер, где на жесткой постели со скатанным вместо подушки одеялом отдать друг другу все, что скопилось за время этих прогулок и разговоров. В свете узкого луча, пробившегося сквозь щель ставни, Нина, прекрасная и по-детски беззащитная, потом часто вспоминалась Стонову в самые неподходящие моменты.
Семинар пролетел как одно мгновение. Солнечный праздник закончился и пришлось каждому возвращаться в свою ячейку. Нина несколько лет жила разведенной. В родном городке ее ждал новый жених. Из рассказов Нины стало понятным, что жених ее происходил из той породы однолюбов, что иногда встречается в мужской породе. Он любил ее со школьной скамьи и терпеливо ждал. Получив урок от легкомысленного смазливого эгоиста, Нина наконец решилась на второй брак, резонно сознавая, что ее школьный воздыхатель если и не очень ею любим, то вполне надежен. Хотелось простого бабьего счастья со спокойным любящим мужем. Такой станет восторженно ждать потомства и работать, не отвлекая на хобби и пьянство свой умеренный заработок.
Стонов обогнал грузовик и приладил в магнитофон кассету. Пел Александр Николаевич Вертинский, ушедший из жизни полвека назад, но оставивший нам свой ироничный голос. «Мне когда-то хотелось иметь золотого ребенка, а теперь я мечтаю уйти в монастырь. И молиться у старых притворов печально и тонко, а, быть может, совсем не молиться, а эти же песенки петь». Стонов подумал, что век кончается, а певец поет о вечных метаниях артистической души. Он сам всю жизнь мечтал о житейском счастье, и при этом, чурался его, как черт ладана.
Они тогда попрощались с Ниной в аэропорту. Больше он ее не видел до того самого дня, когда проводил встречу с читателями. А тогда, в аэропорту, Нина сняла очки, поцеловала Стонова и, не оборачиваясь, уверенным шагом направилась к встречавшему ее жениху.
Почему Стонов тогда не остановил Нину? Не увел в свою жизнь? Испугался нарушать сложившийся порядок вещей? С точки зрения окружающих, у него была нормальная личная жизнь. Была женщина, которая родила ему сына. К сыну он наезжал, а с женщиной никаких личных отношений давно не имел. Они как-то сами сошли на нет. Этим союзом Стонов маскировал свое одиночество, которое оберегал и лелеял. Художник должен быть свободен, уверял себя Стонов и добился того, что сам поверил в этот постулат.
Небо просветлело и фары встречных машин перестали слепить. Стонов прибавил скорость и звук магнитофона. «Все бывает не так, как мечтаешь под лунные звуки. Всем понятно, что я никуда не уйду. А сейчас у меня есть обиды, долги, есть собака, любовница, муки. Это все пустяки, просто дым без огня». Как мы все похожи - усмехнулся Стонов на песенку Вертинского.
Тем временем светало. Край солнца пробивал дымку тумана, и день обещал быть отменным. Сентябрьская грусть пустынной дороги, яркие краски осени смешивались с голосом певца, пробуждая в душе Стонова милую печаль. Ее вызывала то ли настольгия по прожитому, то ли предчувствие встречи. Но чувство это ласкало душу. И лишь тревога от звонка Нины мешала погрузиться в него полностью.
Их вторая встреча произошла несколько месяцев назад, в самом начале лета. Нина давно вышла замуж и завела себе белокурого сына с такими же удивленными серо-голубыми глазами, какие глядели на Стонова из-под ее очков. После того вечера они снова сцепились в каком-то жадном и обреченном объятии. Стонов жил как в бреду, от встречи до встречи. Он бы с радостью забыл свой постулат об одиночестве. Но Нина не хотела бросать мужа. Тот так долго ждал ее по жизни, ни разу не упрекнул за прошлое. Наоборот, старался угодить, по мере сил обустраивая то самое гнездо, о котором Нине казалось, что она мечтает. Стонов злился, ревновал, перестал работать над новой вещью и продвигать написанное раньше. Кроме Нины для него ничего не имело смысла. Без нее не хотелось любоваться этим миром, путешествовать, просыпаться и начинать новый день. Они встречались тайком. Эти встречи только разжигали Стонова, дразнили и не приносили покоя.
«Фордик» бежал за сотню. Стонов спешил. Проезжая церковь, он вспомнил о Боге и перекрестился на ее шпиль. Церковь была протестантская, но Стонов не обратил на это внимания. У него с Господом существовали свои отношения, прямо скажем, далеко не близкие. Но бывали моменты, когда он о Всевышнем вспоминал. Солнце справилось с туманом и раскрасило осенним великолепием окружающий мир. Странная радость уходящей жизни плыла навстречу пурпуром отдельных мазков на еще по-летнему зеленой палитре. Солнце пригревало через стекло. Стонов приоткрыл окно. Хорошо бы гнать по этому осеннему гобелену, не останавливаясь, - философски помечтал он. - Может быть, от жизни все получено и пора прощаться. Прощаться, пока еще полон сил, способен любить и чувствовать. Ему казалось, мир, хоть и прекрасен, но он про него уже все знает, как знает и то, что откроется за поворотом дороги, потому что он ездил по ней множество раз. От этого знания щемило в груди так же, как от осеннего пейзажа.
Море возникло в проеме леса неожиданно и ярко, отразив синее по-летнему небо. В золотых кулисах деревьев оно завораживало, притягивало взгляд. Стонов с трудом отвернулся, чтобы не вылететь на обочину Природа удивительный художник, - подумалось ему. Перенеси это явление на холст и получится сладенький пошловатый слайд, банальный осенний пейзаж для календаря романтической провинциалки. А в природе все прекрасно и никакой пошлости.
Что же случилось у Нины? Наконец поняла, что только он, Стонов, нужен ей? А если заболела? Или их любовная неосторожность? Догадка о том, что у Нины от него затеплилась новая жизнь не обожгла и не испугала. Хотя Стонов детей не понимал и иметь их по своей воле никогда не хотел. Но сейчас подумал без боязни, даже с некоторым любопытством. Как она там, на семинаре, откликнулась на его мужской призыв! Она была свободной, и ничто не мешало им быть вместе, кроме самого Стонова. Теперь он ругал и проклинал себя. Но поезд, как говорится, ушел. Вспомнились счастливые глаза Нины в той веселой загранице. Она тогда обиженная невниманием своего бывшего мужа, который, похоже, и не умел его оказывать, так радовалась обожанию Стонова. Как она светилась от того, что стала желанной! Как наслаждалась оттого, что они оба одинаково понимают малейшие ноты в гамме чувственной близости.
Стонов вынул из пачки сигарету и нетерпеливо пошарил свободной от руля рукой в поисках зажигалки. Зажигалка в старенькой машине давно отказала, и он вечно маялся с огнем.