Сайт писателя
Андрея Анисимова

Купить »

- Спартак отсосет! Спартак отсосет! Спартак отсосет! - Скандировали звонкие молодые голоса.
- Юноши, нельзя ли потише? - Взмолился старичок в свободной рубашке навыпуск и домашних тапочках. Дедушка пытался читать военные мемуары, но отроки, сидевшие спереди и сзади него столь громко проявляли свой темперамент, что читать он не мог. Поначалу его просьбу просто не слышали, а когда он тронул за плечо паренька с металлической серьгой в нижней губе, и еще раз предложил умерить пыл, мальчик ответил:
- Дед, ты чего? Будешь возникать, глаз на жопу натянем.
Старик побледнел, схватился за сердце и больше к молодежи с просьбами не обращался.
В составе пассажирского поезда Москва - Волганск почти весь вагон занимали фанаты - подростки от семнадцати до двенадцати лет. Их было слишком много, и они объединялись в стаю. Малочисленная же часть взрослых пассажиров существовала разрозненно и никакой реальной силы собой не представляла. Сознавая безнаказанность, пацаны возомнили себя полными хозяевами положения и не только отвратительно ругались, но и поднимали жуткий шум всевозможными, специально созданными для этой цели приспособлениями, в виде урчалок, жужжалок, погремушек, всевозможных свистков и дудочек. Проводница вагона во взаимоотношения фанатов с остальными пассажирами не вмешивалась. Даже если на подъездах к очередной станции, по ее просьбе, бригадир поезда вызовет наряд милиции, результата не будет. Всех подростков вытянуть из вагона не хватит времени, а задерживать поезд на напряженном горьковском направлении железнодорожное начальство не позволит. Оставалось только терпеть и ждать. Вот она и ждала, хотя догадывалась, что большинство из них путешествуют зайцем.
Тем временем, фанаты, усовершенствуя свои вокальные данные, входили в раж, распаляясь все сильнее. И когда высокий мужчина с густой шевелюрой темных, ниспадающих на плечи кудрей, встал и направился к солисту - мальчику с серьгой в нижней губе, на него внимания не обратили. Гражданин вошел в отсек к хулиганам, дослушал до конца кричалку - «Спартак мудак! Спартак сам себе враг! Спартак отсосет и будет так», развернулся и изо всех сил влепил пареньку с серьгой звонкую пощечину. Тот пошатнулся, и ошалело посмотрел по сторонам, ища поддержки сверстников. Мальчишки не сразу сообразили, что произошло, а когда сообразили, мужчина уже возвращался к своему месту. Около тридцати сорванцов вскочили ему вдогонку. Но поскольку проход в вагоне не слишком широкий, продвигаться беспрепятственно удавалось только нескольким из них. Остальные напирали сзади и, пытаясь пробиться к цели первыми, лишь создавали бессмысленную толкотню. Когда гневному авангарду удалось добраться до обидчика, он вынул из кармана пиджака машинку электрошока и дотронулся ей до разъяренных подростков. Те закатывали глаза, дергались и отключались. Гвалт мгновенно затих, и стало, наконец, слышно то, что бывает слышно в каждом вагоне - стук колес по рельсам, звяканье чайных ложечек о пустые стаканы и храп одинокого пассажира, умудрившегося спокойно дрыхнуть в этом аду.
- Дядь, ты их убил. - Не то спросил, не то констатировал пострел, до которого машинка не дотянулась, но психотерапевтическое воздействие оказала.
- Не бойся, голубь, через пять минут твои друзья оклемаются. - Пообещал мужчина. Все подростки, что колготились внизу или буйствовали на верхних полках, сгрудились у поверженных фанатов, с волнением дожидаясь от тех признаков жизни. Первым открыл глаза мальчишка с сережкой в нижней губе. Оглядев бессмысленным взглядом окружающий мир, спросил:
- Где я?
- Ты, отродье в общем вагоне пассажирского поезда. - Спокойно разъяснил постоявший за правду пассажир.
- Чего лаешься? Мы тебя не обзывали... - Насупился парень, избежавший действия электрошока.
- А кто же вы есть? - Владелец грозного оружия брезгливо скривил губу: - Во-первых, ведете себе как стадо бесноватых обезьян. Во вторых, одеты как малолетние бродяги, а не фанаты известной команды В третьих, - достойным русским языком изъясняться не умеете, и не даете людям предаваться благодати дорожной, наслаждаясь пейзажем России.

Купить »

Купить »

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Такого сопровождения Он не помнил даже в бытность своего президентства. Он ехал в головном “Роллс-ройсе”, за ним машина с охраной, дальше, соблюдая дистанцию в пятнадцать метров, “Беитли” ректора университета сэра Чарльза Вайтли, за лимузином ректора тянулись три огромных автобуса с преподавателями и журналистами, а следом катила армия велосипедистов. Орущую ватагу на колесах составляли студенты, только что прослушавшие его лекцию, те, кто не смог попасть на нее, и теперь изо всех сил давили на педали в надежде увидеть знаменитость поближе, ну и, конечно, болельщики. Его визит англичане превратили в праздник. После лекции начинались заплывы лучших гребных команд университета. В “Роллс-ройсе” рядом с водителем сидел профессор кафедры русского языка, бородатый Томас Слоун, на заднем сидении из светлой лайки Он и неизменный Лева - бывший референт президента, а нынче главный консультант фонда Его имени.
Рассчитанная по контракту на два часа лекция растянулась до трех с половиной за счет вопросов. На вопросы отвечал стоя. Ноги гудели, и Он с удовольствием отдыхал на мягком диване лимузина, мысленно повторял выпады аудитории и свои ответы.
- По-моему, лекция прошла нормально. Как тебе показалось? – Спросил Он помощника, помахав рукой вихрастому парню, который, обогнав и автобусы с преподавателями, и охрану, и “Беитли” ректора, несся параллельно их лимузину и улыбался во весь рот.
- Главное, что народ в восторге, – ответил консультант: - Мне, кажется, им совершенно все равно, что вы скажите. Им важно увидеть своими глазами человека, который положил конец “империи зла”.
- Спасибо, ты как всегда найдешь ложку дегтя. – Он еще раз помахал рукой вихрастому велосипедисту и отвернулся от окна: - Что у нас дальше по плану?
Лева раскрыл блокнот:
- Сейчас, как вы поняли, нас везут на соревнования университетских команд, приуроченные к Вашему приезду. Затем ужин в городской мэрии и отдых.
Водитель притормозил, потому что кортеж въехал в рыбацкий поселок. “Роллс-ройс” и раньше двигался не слишком быстро, а теперь полз со скоростью деревенской телеги. Жители выстроились живым коридором по обе стороны единственной улицы, бросали в машину цветы, заглядывали в окно, бежали следом. Он опустил стекло и успевал пожимать протянутые руки. Сидевший рядом с водителем профессор Слоун повернулся назад всем туловищем:
- Видите, господин президент, как вас принимают?! А это люди суровые – рыбаки. – Англичане продолжали называть Его президентом, хотя он давно покинул Кремль, да и самой страны, которой Он руководил, уже не существовало.
Ответ прозвучал скромно:
- Даже не ожидал, что и в английской глубинке обо мне наслышаны.
- Ну, деревня Мамблс не такая уж и глубинка. – Гордо возразил рыжебородый профессор: - От нее до Лондона всего три часа езды. Но думаю, господин президент, вы правы. Вас знают и уважают подданные любой части Объединенного Королевства.
Машина остановилась у деревянной пристани, превращенной на время соревнований в амфитеатр для болельщиков. Ему помогли выйти и повели на трибуну. Охрана оттеснила толпу молодежи и репортеров, создавая для Него и отцов университета свободный коридор. Под навесом, на отгороженной канатами площадке их ждали кресла и длинный стол с напитками. Он уселся и вдохнул всей грудью. Впереди, насколько хватало глаз, раскинулось море. Пристань венчала оконечность полуострова Гоувер. Сам полуостров с университетскими корпусами и рыбацким поселком остались позади. Пока они ехали, моросил мелкий дождик, а тут, словно по заказу, тучи раскрыли свой занавесь, и солнце вырвалось на волю.

Купить »

Купить »

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Он вышел в парк, набросив на плечи стеганную домашнюю куртку. В Крыму дни стояли теплые, но по утрам чувствовалось дыхание осени. Безопасность правительственного комплекса обеспечивали бойцы спецназа. Увидев Его, они вытянулись и отдали честь. Физиономии их при этом ничего не выражали. Он уже не знал, охраняют его или стерегут. Оглянулся на звук быстрых шагов. Референт бежал трусцой по дорожке.
- Не спится, товарищ президент? – Бегун остановился рядом и чему-то улыбался.
- Чего, Лева, смеешься. Смешного, по-моему, тут мало, – заметил Он и нахмурился.
Референт кивнул в сторону моря:
- Посмотрите туда.
Он посмотрел и увидел несколько военных судов, застывших на рейде:
- И что?
- Даже с моря отгораживают. Представляете, как они вас уважают…
- Все шутишь. Давай присядем на скамейку. - Сидеть после пробежки разгоряченному спортсмену вовсе не хотелось, но отказать Ему он не мог.
- Супруга спит? – Поинтересовался референт.
- Не думаю. Она уже третью ночь не спит. Лежит с закрытыми глазами, чтобы меня не волновать. - Он помолчал, поежился, просунул руки в рукава куртки: - Интересно, чем все это кончится… К прежнему уже возврата нет. Как они не понимают? Лозунги выбросили такие, что народ за ними не пойдет. А без консенсуса с народом нельзя…
- Что будет? Хотите, я вам скажу?
- Да, интересно послушать…
- Туземцы, поняв, что Империя зашаталась, быстро отскочат. Их царьки давно мечтают стать царями и такую возможность не упустят. С Прибалтикой давно все ясно. Там помнят Сибирь и уверены - с Западом надежнее. А Россия, как всегда, в дерьме…
- Туземцы? Циник ты, Лева.
- Туземцы слово не уничижительное. Оно обозначает население «той земли». Кстати, историки царской России, описывая войну на Кавказе, называли кавказскую аристократию туземным дворянством. Заручившись их поддержкой, Александр Николаевич и выиграл кавказскую компанию.
- Кто такой Александр Николаевич?
- Государь всея Руси, Александр второй, прозванный в народе царем освободителем. Между прочем, он не только Кавказ присоединил к Империи, но еще Казахстан, и многое другое…
- Наверное, ты прав. Всегда знал, гуманитарного образования мне не хватает. Но картинку ты, Лева, рисуешь невеселую.
- Это не я рисую. Западные обозреватели помогли. Они так видят наше будущее.
- А про меня что пишут?
- Газет нам не приносят.
- Но ты же знаешь мнение обозревателей.
- Я слушаю приемник.
- Тогда что обо мне говорят?
- Вам симпатизируют. Но часть аналитиков считает, что вы и есть теневой организатор путча.
- Я? Какой мне смысл?
- Знаете, если честно… - Референт замолчал и отвел глаза.
- Договаривай, Лева, раз начал.
- Я тоже не совсем уверен, что для вас это полная неожиданность.
- Интересно. По-твоему, я затеял и уехал отдыхать? Но ты же при мне почти круглые сутки.
- Почти… - Улыбнулся референт.
- Тогда объясни мои мотивы.
- Вы так раскачали лодку, что стало ясно - она начинает тонуть. У вас имидж либерального демократа. Принимать жесткие меры значит испортить лицо. А так вы жертва…
Он встал и, заложив руки за спину, зашагал по аллее

Купить »

Купить »

Пролог

Бронированный лимузин мягко покачивало на гладком асфальте. Пожалуй, во всей России не было лучшего покрытия, чем на Рублевском шоссе. Отечественная задница привыкла к ухабам, и народ давно не держал ямы и колдобины за большое зло. Главное, чтобы не было войны. Но задницы правителей Совкового царства с каждым годом становились нежнее, и дороги для них делали специальные.
Он ехал после тяжелого рабочего дня из кремлевского кабинета на свою казенную дачу и вез с собой референта. Завтра на внеочередном пленуме коллеги по Политбюро услышат много нового, и вечер придется поработать.
- Лева, ты посмотрел тезисы о кооперативном движении?
Референт кивнул уважительно, но немного фамильярно:
- Есть там один спорный момент…
Он поднял одну бровь и произнес выжидающее «Ну?»
- Понимаете, шеф, при таком раскладе, когда в районе все зависит от секретаря партии, кооперативы широко не внедришь. У каждого свои любимчики. И так далее.
Он задумался. За пуленепробиваемым окном лимузина бежали потемкинские деревушки с резными наличниками и крашенными свежей краской заборами. Каждого владельца избы, расположенной вдоль Рублевской трассы, по сто раз проверили службы КГБ и выдали соответствующие указания. Когда едут Они, к заборам не подходить, одеваться всегда чисто и пить умеренно. То есть до состояния лежачего свинства не набираться, иначе вышлют в другую деревеньку, подальше…
Но Он хоть и смотрел в окно, природы не видел. Он думал.
- Вот, что, Лева… Понимаешь, начить, можно с малого. Я согласен, советскую власть партия во многом дублирует. Я бы сам не стал травить ее на хозяйственные нужды. Дело партии идеология. Но наших так просто сразу не подвинешь. Давай возьмем один небольшой район, городок, где-нибудь в сторонке. И проведем там демократический эксперимент. Углубить никогда не поздно…
- Что вы имеете в виду? – Референт, высказав свою мысль, вовсе не предполагал, что она затронет наболевшее. Теперь ждал лишней работы на свою голову. И дождался.
- Напиши-ка, Лева, мне набросок выборного районного или городского головы. Требования, возраст и так далее. Понял мою мысль?
- Вы хотите сделать вместо секретаря выборного руководителя. Мэра, что ли?
Он не возражал:
- Пусть мэра. Дело не в названии, а в сути. Народ сам себе выбрал начальника, и пенять не на кого…
- Хорошо, шеф, я подумаю. – Референт вздохнул и замолчал. Лева надеялся, что Он слишком занят предстоящим пленумом, и о своей просьбе забудет. Референт давно раскусил, что нужно делать сразу, а что отложить до случая. Но тут он ошибся.
Уже на даче, когда прислуга, исполнявшая обязанности кухарки, горничной и уха КГБ, подала в столовую ужин, Он попросил:
- Анюта, принеси нам из кабинета карту СССР. Нет, не ту большую, а поменьше, что лежит на журнальном столике.
Анюта принесла и разложила страну перед хозяином. Он взял зубочистку, и ткнул ей в густо закрашенный зеленой краской район:
- Посмотри, Лева, куда я попал?
Референт достал из кармана очки:
- Вы попали в лес.
- Лес это не плохо, а есть там ближайший город, большое село, или еще какой населенный пункт тысяч на десять жителей?
- Да, есть районный центр и, судя по кружку, город.
- Как он называется?
- Глухов он называется. – Ответил Референт.
- Хорошее название. Начить лучше с тихого места. Вот и подготовь мне бумаги с учетом этого городка.
- Когда вы бы хотели их иметь? – Обреченно спросил референт.
- Завтра к пленуму. Это же, Лева, совсем пустяк. Ну, не поспишь одну ночку. Зато потом целых два дня свободен.
Референт кивнул, как всегда уважительно и чуть фамильярно. Лева знал, два дня обещаны для красного словца. Несмотря на феноменальную память, подобные обещания Он забывал регулярно…

Врачи к летальным исходам привыкают. Нельзя переживать за каждого, как за родного отца, жену или брата. Смерть больного, досадная, но вполне обычная штука.
- Я же говорил, капитан после третьей операции дольше недели не протянет. – Кавдидов прикрыл голову бывшего пациента простыней и вышел из палаты. Дежурная сестра Варя смахнула набежавшую слезу. Она работала еще совсем немного, и к смертям привыкнуть не успела. К тому же, раненый афганец ей сразу приглянулся. Десантник, превозмогая боль, шутил и рассказывал девушке анекдоты. Среди больных, даже фронтовиков, такие встречаются нечасто. Варя вернулась к себе на пост и позвонила по внутреннему санитарам.
Костя с Жориком только вскипятили чай и приготовились перекусить. Они уже постелили на крышку гроба газету, нарезали колбасу и поставили кружки. Тащиться из подвального морга на четвертый этаж в реанимацию им вовсе не хотелось. Жорик, положив трубку, матерно выругался и кивнул Косте на каталку. Напарник молча прихватил одной рукой лежак и покатил его к лифту.
«Клиент», несмотря на долгую болезнь, вес имел приличный. Санитары не без труда перебросили его на лежак. Спустившись в морг, они вогнали каталку с телом в холодную, но в камеру не вставили. Чтобы чайник не остыл, сперва решили закончить с трапезой. Усевшись на табуретки у свежевыструганного гроба, они с аппетитом закусили, немного погрустив, что закуску пришлось запивать чаем, выкурили по сигарете и сполоснули кружки. Костя раскрыл книжку и уселся снова

Купить »

Купить »

Роман

Стена была высокой, красной и кирпичной. Казалось, она врастала в небо, затмевая собой весь солнечный свет. Эту огромную стену построили за сотни лет до его рождения. Она была незыблема и олицетворяла силу великой страны. От нее шел вековой холод, как и от булыжников. Яша Фирман стоял на них, ощущая босыми ступнями леденящую стылость этого древнего камня и мрачную тень стены за спиной, но ему было жарко. Перед ним находился человек в костюме для восточных единоборств, с царской короной на голове и в маске, которую носят бойцы ОМОНа. Этот человек держал в руках короткоствольный автомат израильского производства. Яша понимал - несмотря на карнавальную внешность, перед ним палач и сейчас его расстреляют.
Для столь драматичного момента и сам Фирман выглядел странно взмокшая от пота махровая майка обтягивала его необъятный живот, из-под нее выглядывали трусы в мелкий горошек. Яша помнил, как купил их на пляже в Борнео. Обычно он одевался по каталогам самых дорогих магазинов, а тут что-то нашло, и он купил исподнее у туземца с тележки, да еще бросил ему целых десять долларов. А цена вещице - от силы два. Заплатив столь дорого, он сохранил покупку в своем гардеробе и иногда пользовал.
«Оказались несчастливые - нельзя изменять привычкам и переплачивать», - подумал миллиардер о трусах и вздрогнул. Перед ним щелкнули предохранителем.
- Готовься.
- За что? - спросил Яша и опустил глаза, стараясь не смотреть в страшный кружок металла с темной точкой посередине. Его пухлые ступни с толстенькими ухоженными педикюром пальчиками нервно переступали на месте, но за массой живота он своих ног не видел.
Не увидел, а только почувствовал он и то, как под черной маской палача произошло нечто вроде улыбки:
- Тебе непонятно за что?
- Нет.
- А ты подумай. Даю минуту. - Зловещая точка, готовая выплюнуть смертоносные капли свинца, оставила его могучую грудь, незаметно переходящую в брюхо, и опустилась.
- Я ни в чем не виноват. Вы хотите погубить меня, потому что я богат.
- Ты умный парень. Зачем притворяться в последнюю минуту жизни? Ты же знаешь, как им стал.
Он знал, но не улавливал в этом ничего отличного от многих, таких же удальцов, как он.
- Вспомни девчушку из Минска.
- Из Минска? - Он помнил девочку двенадцати лет с едва наметившейся грудью и золотистыми локонами. Маленькая проститутка из студии его друга Александра Семанова жеманничала перед камерой, и он ее трухнул, чтобы помочь режиссеру. Нимфетка билась под его тушей и даже укусила его. Девочку и после него фотографировали в разных позах, потом она выбросилась из окна. Но лично он до самоубийства ее довести не мог, поскольку видел и пользовал единственный раз.
Да, случалось, он переступал закон человеческий и закон Божий, но законы, как это ни банально звучит, пишут для бедных и Дираков, а он богат и умен. Теперь он сам через своих людей создает законы и знает цену каждому параграфу. Они стали для него таким же товаром, как акции его нефтяных компаний. Он знает цену всему. Сейчас надо назвать цену за свою жизнь, и этот кошмар кончится. В России все берут, и скоморох с автоматом возьмет.
- Миллиард, - сказал он.
- Много.
- Много? - удивился Яша. - А сколько же?
- Твоя жизнь не стоит ничего. Ты просто жирный кусок дерма, - ответил человек с автоматом и сорвал маску. Перед Фирманом стоял президент России, и лицо его Выражало гнев. Яша услышал автоматную очередь, увидел пламя, вылетевшее из зловещей темной точки, вскрикнул и... проснулся.

В огромной спальне его особняка царил полумрак. В узкую щель между гобеленовыми гардинами пробивался солнечный луч. Яша мячиком соскочил с постели, схватил со столика ноутбук, отыскал в Интернете сонник. Но про президента в нем не говорилось. Тогда Яша набрал слово «царь», поскольку запомнил корону на его голове, и прочитал: «Гневного царя во сне видеть - дурная совесть. Необходимо изменить свой образ жизни».
«Холэймес», - прошептал Фирман, выключил компьютер и раздвинул занавески. На небе светило солнце, по саду прогуливались сотрудники службы безопасности. Начинался обычный день олигарха.
«Пасты Холэймес», - повторил Яша и посмотрелся в зеркало. Его круглое щекастое лицо можно было назвать миловидным. Несмотря на излишнюю полноту, он был по-своему обаятелен и нравился определенной категории женщин. Только сейчас это лицо выглядело встревоженным, и глазки сузились, будто их поглотили щеки. «Успокойся, дебел, это всего пустые сны», - сообщил он своему отражению, но настроение миллиардера было испорчено. В туалетной комнате он стянул с себя трусы в горошек и выбросил их в мусорную корзину.

Купить »

Купить »

Роман

В Карловых Варах светало. Над Судетами поднимался красный огненный столб. Упрятанный за горой солнечный диск выдавал световой сигнал о приходе нового дня. Привычное, для живущих на Земле, явление. Еще один день, еще один восход. Миллионы живых существ явятся в это утро на свет, и столько же покинут этот мир с наступлением ночи. Уйдут в небытие, соблюдая мудрое равновесие природы, которое, кроме человека, ни одно живое существо не осмелилось нарушать. И в Африке, и в тропиках Южной Америки, и здесь, в центре Европы, над крышами старинного немецкого города Карлсбада, после Второй Мировой войны окончательно ставшего чешским курортом Карловы Вары, восходящее солнце всего лишь напоминало о вечных законах бытия.
В этот предрассветный час древний город еще спал и только на автобусной станции, медленно прохаживаясь по пустынному перрону, курил сигару тучный господин. На его груди красовалась табличка с надписью «Крымов». Тучный курильщик служил в отделе сервиса компании «Эдэмплац», и в его обязанности входили сопровождение и доставка ВИП-клиентов. Рядом на стоянке в шикарном электрокаре с надписью «Эдэмплац» на фюзеляже похрапывал еще один господин, Сташек Кабулка, прибывший сюда вместе с курильщиком сигары. Оба отлично знали свое дело и обладали многолетним опытом общения с клиентами. И, несмотря на свой сравнительно молодой по меркам Евросоюза возраст - обоим еще не исполнилось и семидесяти, о дальнейшем карьерном росте не помышляли. Сегодня им доверили одного из почетных клиентов компании, что являлось большой честью. Слово «клиент» глава компании Ганс Маур произносить запрещал. Полагалось говорить «покровитель».
Встречали они Остапа Георгиевича Крымова. Покровитель Крымов час назад прилетел в Прагу и добирался сюда на реликтовом, некогда рейсовом автобусе, прозванным местными жителями «ихтиобасом». Автобус этот компания «Эдэмплац» заказала специально для пожилого путешественника. Крымов принципиально не желал пользоваться благами прогресса, а предпочитал трястись по убогому серпантину, созерцая местный ландшафт и предаваясь раздумьям. Узкую бетонку, что связывала курортный город со столицей, власти поддерживали в относительном порядке. Поддерживали специально для любителей старины. Для них же пражская компания «Автом» содержала парк из десятка допотопных автобусов с дизельными двигателями. Запах отработанной солярки входил в сервис, позволяя ностальгирующим старцам ощутить себя на полвека моложе. Услуга обходилась дорого, и обыватель среднего достатка позволить ее себе не мог.
Радек, так звали любителя сигар, заметил приближающийся электрокар полиции, но спрятать сигару не успел. Два городских полицейских поочередно покинули кабину и, как могли, поспешили к нему. Понимая, что от штрафа не отвертеться, курильщик обиженно засопел, извлек бумажник, а из него банковскую карту. Курение на свежем воздухе в Карловых Варах и его окрестностях наказывалось штрафом в сто хуаней – треть месячной зарплаты служащего средней руки. Что считалось вполне по-божески. В соседней Баварии подобный проступок тянул на два года тюрьмы. Но один из полицейских, вместо того чтобы приступить к составлению протокола, оглядев нарушителя сквозь линзы очков, узнал в нем своего племянника и широко улыбнулся:
- Тебе, Радек, повезло, что попал на мое дежурство, – и по-отечески потрепал нарушителя по плечу.
- Иногда везет, - согласился Радек, пряча карту в бумажник, а бумажник в карман.
- Поджидаешь ихтиобас?
- Да, встречаю покровителя, - пояснил Радек.
Родственный страж пожелал племяннику удачи и, кивнув напарнику, что тактично дожидался поодаль, направился к служебному электрокару. Напарник, прихрамывая, последовал за ним, и вскоре шелест полицейского экипажа растворился в сонной тишине города. Стало слышно, как в своем бетонном ложе ворчит Тепла. Река, а вернее, резвый ручей, выказывал норов лишь в дни весенних паводков. Тогда и спасали массивные бетонные берега горожан от наводнения. Вешние воды с горных склонов попробуй, укроти. Глубокое ложе за считанные часы наполнялось до краев. И ошалевшая водная стихия, восхищая туристов, рвалась из своих оков к мостовым города.
Радек сделал последнюю затяжку и сочувственно подумал о дяде. Дежурить на улице в восемьдесят лет - не сахар. Но его напарнику еще хреновей - больные ноги без аппарата «Лоцмана» ему бы совсем отказали. А так офицер мог ходить без посторонней помощи, а по гладкому асфальту даже пробежаться метров десять трусцой. В старые добрые времена, когда в полиции работали молодые, сильные мужчины, у них подобных проблем не возникало. Но теперь в Евросоюзе найти такого сложно. Цыган, турок и эфиопов в полицию старались не брать. Да их, благодаря дружескому участию Пекина, в Европе почти не осталось. А свои слишком быстро старились. Вот и приходилось его дяде бдеть на ночных дежурствах. От жалости к родственнику Радек погладил округлость живота, аккуратно затушил сигару и только после этого опустил окурок в мусорный контейнер.
Наконец издалека послышался глухой рокот дизеля, и в свете фар, прорезавших сумеречный туман города, возник «ихтиобас». Пришвартовавшись к причалу перрона, нелепый короб обдал Радека жаром разгоряченного дизеля и остановился. Двигатель чудища затих, и, выдержав солидную паузу, антикварный монстр распахнул двери. Первым на перрон ступил водитель. Честь крутить баранку дизельного долгожителя выпала Мареку Затинову, ветерану гвардии шоферов, для которых автопилот оставался атрибутом фантастики. За руль рейсовой «Татры» Марек впервые уселся в шестнадцать лет, и не думал и не гадал, что спустя полвека его навыки смогут кому-то понадобиться. Но фирме «Автом» они понадобились, и Марек получил приличную работу. Триста хуаней в месяц имел не каждый работяга. А обязанности невелики – провезти туристов из Праги в Карловы Вары по знакомой с юности бетонке. Провезти не слишком быстро, чтобы бездельники успели поглазеть на плантации хмеля и надышаться запахом солярки из движка его автобуса. Обычно ему сажали персон десять-пятнадцать. Сегодня пришлось везти одну – господина Крымова. Моложавого старца, который всю дорогу молчал, откинув седую голову на подголовник, и размышлял о чем-то своем, Радек обслуживал и раньше. Водитель имел представление, зачем этот пожилой господин каждый год посещает Карловы Вары. Еще он помнил, что старик не любит помощи при посадке и высадке. Поэтому водитель выбрался из кабины лишь затем, чтобы пожать пассажиру руку на прощанье. Остап Георгиевич Крымов, действительно, в помощи не нуждался. Он довольно бойко преодолел порог автобуса, и, заметив Радека, улыбнулся ему молодой белозубой улыбкой. На табличку со своим именем Крымов не обратил внимания, поскольку тучный облик встречающего прекрасно помнил по прошлым посещениям. Радек улыбнулся в ответ, но его улыбка не шла по ослепительности, ни в какое сравнение с улыбкой старика. Безупречный оскал девяностопятилетнего путешественника внушал уважение. Радек прикинул, что за деньги, потраченные Крымовым на дантиста, здесь можно год арендовать сносное жилье.
Багажа, кроме ретро-портфеля, путешественник при себе не имел. Радек вежливо осведомился, как долетел покровитель. Выслушав ответ, что все прошло замечательно, повел старика к электрокару. О том, что перед ним глубокий старик, Радек знал из досье Крымова, что хранилось в сервисном отделе компании. На вид покровитель выглядел лет на шестьдесят. Распахнув заднюю дверцу, Радек устроил гостя, а сам уселся вперед и толкнул храпящего коллегу. Кабулка протер глаза, выдавил на лице радушие, и пультом запустил навигатор. В водителе электрокар не нуждался, но Сташек понимал, что храпеть в присутствии клиента невежливо, и глупо таращился по сторонам.
Солнце тем временем явило свой огненный лик, позолотив статуи на крышах домов, и слепящим заревом брызнуло из стекол. Каскад санаторных зданий над Теплой ловил жар восходящего солнца стеклами своих окон. А поймав, расстреливал их отражением сонный город. По набережной потянулись ранние «водохлебы». Одни выходили из съемных номеров и несли в руках сувенирные кружки, из которых пили целебный кипяток из местных источников. Другие возникали из ска-дромных кабин с баулами и спортивными сумками через плечо. Вновь прибывших «водохлебов», что в отличие от Крымова пользовались не устаревшим транспортом, вроде аэропланов или автобусов, а плодами прогресса, специальные кабины-сканеры мгновенно перемещали их из одной части света в другую. Новенькие тут же приобретали сувенирные сосуды и пополняли собой ряды «водохлебов».
Горячую воду из источников полагалось употреблять до завтрака, а для этого приходилось вставать ни свет ни заря. Что кроме пользы от целебной влаги позволяло иноземцам насладиться древней архитектурой в лучах восходящего солнца. Крымов в Карловых Варах бывал ежегодно и излазил их вдоль и поперек. Но если в предыдущие приезды он лишь формально навещал брата, а затем имел время на туристическое ротозейство, то сегодня ему было не до красот. Событие, что ожидало пожилого пилигрима, захватило его целиком. Поэтому он чувствовал некую благодарность к встречающим за их немногословность. Электрокар выкатил из города и, приподнявшись на воздушной подушке, полетел над трассой.

Купить »

Купить »

Это было так удивительно и легко, словно Александр Ильич каждый день посещал Кремль. Они ехали в длиннющем лимузине. На таком академика Румянчикова однажды привезли с банкета из «Президент-отеля». Водитель вел авто в белых перчатках и, казалось, автомобиль не достает колесами асфальта, так мягко он плыл в пространстве. Александр Ильич еще подумал – до чего грамотно мостят дороги возле Кремля. Постовой отдал им честь, и они вкатили в ворота Спасской башни. По тротуару шли дети и махали им вслед красными галстуками. «Опять пионерия входит в моду», – подумал ученый и улыбнулся.
Все вокруг казалось праздничным и необычным. Профессор смотрел в окно и видел камни фундамента всей России. Она начиналась отсюда и тянулась на десятки тысяч верст до самых глухих медвежьих углов. И сколь далеко от Кремля не жили русские люди, они каждый день видели и слышали бой кремлевских курантов и ощущали себя частью великой страны. И Александр Ильич ощущал себя так же, и чувствовал гордость от возможности изменить свою страну к лучшему. Арсений сидел рядом и почему-то дремал. Александр Ильич не мог понять, как в такой момент сын в состоянии дрыхнуть. Но его «мальчик» не только спал, но еще посапывал во сне.
Водитель подкатил к парадному. Кремлевский курсант распахнул двери. Четверо других, так же в парадной форме, ждали у лестницы. Развернувшись, как по команде, курсанты начали подниматься по мраморным ступеням, вытягивая носки и чеканя шаг. Впереди возникла зала с множеством дверей. Возле каждой дежурили курсанты, и стоило Бородиным приблизиться, двери распахивались, и они оказывались в следующей зале. И так много раз, пока не вошли в огромный золоченый зал. Паркет в нем отражал многоярусную люстру, а под ней стоял президент. Он улыбнулся и шагнул им навстречу. Проводив профессора и его сына к дивану, усадил их и уселся напротив. Его усталое лицо выглядело приветливо и немного рассеянно. Александр Ильич подумал – президент вполне нормальный человек. Ничего особенного. И еще подумал – как ему, наверное, нелегко.
– Ну, что же, профессор, я вас поздравляю. Очень интересное изобретение. Как вы думаете, за сколько времени реально сделать вашу прививку от воровства всему населению страны?
– Так глобально я не считал. Это большая работа. Думаю, лет за пять-семь…
– Я тоже подумал, быстрее не получится. А жаль – воруют каждый день.
– Можно ускорить, но это огромные деньги.
– Я смотрел ваш бюджет. Сто миллионов долларов для страны не так много. Но я тоже должен что-то иметь?
Арсений поспешил президента успокоить:
– Конечно, должны. Озвучьте ваш интерес…
Президент задумался.
– Процентов сорок. Мне же придется пробивать его законом через Думу. Там хоть своих и большинство, но сами понимаете.
Профессор понял другое – молчать он не может:
– Господин президент, но пока проект шел к вам, шестьдесят процентов с нас уже слупили! Выходит, на дело не остается ничего!? Как же реализовать такое бесплатно?!
– Господа, это уже ваши проблемы.
– Ну, хоть половину.
– Любезный, Кремль не место для торговли. Если вы заплатили столько за доступ к телу, то я и есть то самое тело. Неужели, по-вашему, господин ученый, я стою дешевле своего окружения? – И президент посмотрел на часы: – Извините, но мое время истекло.
Александр Ильич машинально пожал руку главе государства, проследил, как его гордая спина плывет к заповедным дворцовым далям, бросился следом и…

Купить »

Купить »

Роман

Если вам кто-то скажет, что в Эстонии летом с утра до вечера льют дожди, а люди угрюмо молчат, плюньте тому в лицо, и знайте – перед вами или великорусский шовинист, или отъявленный лгун. Климату этой маленькой страны могут позавидовать многие государства, что находятся куда восточнее и южнее. Зимы здесь по обыкновению мягкие, а летом вас не будет мучить зной, не будут пожирать всевозможные кровососы, вроде комаров, слепней и мух. Родись Пушкин в Эстонии, он здешнее «лето красное» полюбил бы всем сердцем. Особенно хорошо тут в начале лета. Дни тянутся бесконечно долго, и даже в полдень вы ощущаете себя, как где-нибудь в Ницце или Анталии в разгар бархатного сезона, правда, там он начинается в середине октября. Солнечные лучи не обжигают тело, а дарят ему нежное тепло, как опытная гетера ублажает пресыщенного любовника.
Именно в такой солнечный июньский день трасса Таллинн – Пярну оставалась на редкость пустынной. Обычно летом прокатиться в этом направлении желающих хватает. Курортный Пярну притягивает своим милым камерным уютом и туристов, и коренных жителей. Но сегодня, двадцать четвертого числа, эстонцы отсыпались. Накануне в стране отмечали День победы, а садиться за руль после изрядной дозы спиртного грозит штрафом, сумма которого тянет на четверть зарплаты чиновника средней руки, что, надо заметить, вовсе не слабо. Здешние чиновники получают не меньше полутора тысяч так называемых условных единиц. Вот и прикиньте, стали бы вы рисковать такой суммой, усаживаясь за руль навеселе? Поэтому солидный мерседес выпуска одна тысяча девятьсот девяносто шестого года катил по шоссе в гордом одиночестве. Несмотря на свой внушительный возраст, лимузин сверкал лаком и смотрелся так, словно вчера сошел с конвейера знаменитого завода. Под стать автомобилю выглядел и его хозяин. Седовласый господин в белом чесучовом костюме восседал в кресле прямо, как сидят водители старой школы, и правил двумя руками, едва касаясь баранки. Кисти его старческих рук оберегались от дорожной пыли перчатками из белой хлопчатобумажной ткани. Золотые пуговки на них выдавали пижона, способного потратить на подобный аксессуар туалета не менее трехсот долларов. Рядом с пожилым денди путешествовала дама. Описать ее внешность труднее, поскольку, прячась от вечернего солнца, лупившего в лобовое стекло, она опустила на глаза соломенную шляпку с размашистыми полями, но при этом продолжала курить. Пальцы ее правой руки, лежавшей в проеме открытого окна, сжимали тонкую длинную сигарету, пепел с которой сдувал встречный ветер. Некоторое время она так и ехала, неподвижно, с сигаретой в правой руке. Затем ее левая рука нащупала коленку водителя и стала медленно двигаться вверх по его бедру.
– Крошка, что ты делаешь? – наивно поинтересовался великовозрастный денди по-немецки.
– Помолчи, козел, – ответила дама по-эстонски, продолжая начатое.
Старик покосился на ее шаловливую ручку и хмыкнул – ему стало щекотно:
– Годков пятнадцать назад я бы не возражал. Но сейчас совмещать руль с подобными радостями мне уже затруднительно. Подожди до отеля, – попросил он, стараясь удержать машину.
Ответ дамы прозвучал коротко и томно:
– Закрой рот и расслабься.
Водитель эстонского языка не знал, но чувствуя, что дело становится слишком интимным, воскликнул:
– Крошка, ты мне мешаешь!
Это были последние слова, произнесенные седовласым кавалером. Мерседес несколько раз вильнул, прихватив встречную полосу, затем резко прибавил скорость, вильнул еще, теперь уже в сторону кювета и, совершив невероятный зигзаг, впечатал капот тяжестью всей массы представительского лимузина в бетонный фонарный столб. Из поврежденного бака тонкой струйкой потек бензин. Это обстоятельство становилось особенно тревожным по причине близости огня – из раскрытого окна безжизненно свисала женская рука с дымящейся сигаретой. Через мгновенье пальчики, украшенные ярко-зеленым лаком, разжались, и сигарета полетела вниз. А еще через мгновенье раздался взрыв, и машина превратилась в пылающий факел.
Водитель проезжавшей мимо фуры, Янус Вяйке, резко затормозил, выскочил из кабины, но помочь уже ничем не смог. Он даже не смог из-за жуткого жара подойти к горящему автомобилю. Ему лишь удалось записать еще не успевший почернеть номер пылающего автомобиля и вызвать спасательные службы.

Купить »