Сайт писателя
Андрея Анисимова

— Отбросив тему христианской морали, как я могу продать то, чем я не владею? Я даже не муж Лены...
— По данному вопросу меня интересует только точка зрения нашего клиента. По его мнению, вы являетесь владельцем указанной персоны. Представитель заказчика передал нам пленку с записью. Это официальное предложение брачного контракта, сделанного нашим заказчиком Елене Гвоздиной. Вот текст, спечатанный с пленки. Ознакомьтесь.
Жан-Поль извлек из кейса бумагу. Воропаев прочитал документ, менее всего похожий на предложение руки и сердца. Возлюбленный пунктуально перечислял подробности в оплате всех семейных услуг: суточно, недельно, месячно и за год. Сумма стояла фантастическая. Ответ Лены занимал меньше места. Она сообщала, что польщена предложением столь знатного господина, но уже не вольна, поскольку имеет своего повелителя. Имя повелителя — “Алый Чиж”. Дальше мелким шрифтом приводилась справка разведотдела острова, в которой сообщалось, что после опроса московской делегации и конкретно шефа редакции Елены Гвоздиной, удалось установить, что имя “Алый Чиж” принадлежит орнитологу Воропаеву А.Н., проживающему в Москве на улице Планерная, дом восемь, седьмой этаж, квартира девяносто четыре. Под справкой имелась невыговариваемая по-русски фамилия агента, добывшего информацию.
Жан-Поль внимательно следил за Воропаевым, пока тот изучал текст, и, желая придать полную достоверность документу, включил магнитофон. Над виллой, улетая в Средиземное море, зазвучал голос Лены, где она признавала ученого своим повелителем.
Жан-Поль выключил магнитофон.
— Теперь вы понимаете, что наш клиент имеет все основания считать вас владельцем дамы его сердца! Только ваша подпись дает ему законное право принять от нас ракетоносец с Еленой Гвоздиной на борту. Документ нами составлен. Вам остается только подписать его при свидетелях. Двоих от нашей фирмы и одного представителя заказчика.
Воропаев вообразил себе Гвоздину в гареме... Она прогуливается по острову в одних очках... Сзади, с опахалами, следуют слуги... На рейде стоит ракетоносец и салютует устремленными в небо боеголовками...
— Если сама Лена отказалась от такого выгодного для себя предложения, почему я за нее должен что-то решать? — поинтересовался орнитолог.
— На Востоке судьбу женщины решает мужчина — ее хозяин, — заявил с легким акцентом, словно все время присутствовавший на переговорах представитель заказчика, неожиданно оказавшийся рядом с Воропаевым. — Мне кажется, уважаемый Жан-Поль, вы сильно занизили сумму. Я уполномочен Его превосходительством предложить в два раза больше. Европейцы вечно торгуются из-за каждого цента...
— Легко быть щедрым, если твой остров плавает на нефти! — обиделся Жан-Поль.
— Я не прошу вас платить из своего кармана. Вместе мы выставляем господину Воропаеву сто пятьдесят тысяч. Это серьезное предложение. Оно учитывает чувства, что господин ученый питает к даме, и дает ему возможность самостоятельных научных знаний.
— Господин Али делает поистине царский жест, — ухмыльнулся Жан-Поль, обрезая кончик очередной сигары. — На эти деньги можно купить ансамбль “Березка” и всю женскую часть Большого...
— Я бы на вашем месте не оскорблял национальных чувств нашего гостя, — строго сказал господин Али, покидая террасу.
— А если я не подпишу? — тихо поинтересовался Воропаев.
— Это будет грустная история, — ответил Жан-Поль, смачно пуская дым. — Мне неприятно вам ее рассказывать.
— Должен же я быть в курсе своего будущего? — справедливо заметил орнитолог.
Жан-Поль выдержал паузу, просвечивая янтарь коньяка сквозь закатное солнце.
— Вам введут наркотик. После чего вы с удовольствием сделаете все, о чем вас попросят. Но действие препарата не вечно, а скандал нам не нужен. Вас придется утопить...
— Вы меня, гражданина России, убьете тут, во Франции? И это сойдет вам с рук?
— Вы наивное дитя, — презрительно хмыкнул Жан-Поль. — Если проломить вам голову возле вашего дома, районный полицейский участок, хочет он того или нет, обязан открыть дело и искать злодея. А если вы растворились во Франции — ваши коллеги позавидуют, решат, что вы нашли на Западе теплое местечко. А власти? Сколько русских каждый день остается в свободном мире? Вы когда-нибудь слышали, чтобы власти интересовались, живы они или нет? Будь вы гражданином Соединенных Штатов... Был бы поднят ИНТЕРПОЛ, консульские службы, вся полиция Франции, наконец. Но, слава богу, вы — гражданин России...
Воропаев задумался. Если все это ничего не значащая глупость, идиотский каприз наглых богатеев, тогда почему столько возни вокруг его персоны? Рядом с ракетоносцем — он муха. Помешает — раздавят. С другой стороны, абсурдный документ, под которым требуется его подпись, не имеет никакой юридической силы. Сама Лена посмеялась бы, узнав, что он мучается сомнениями из-за такой чепухи.
— Я согласен, — сказал Воропаев и влил в себя полфужера виски.
— Молодец! Только виски много не стоит. После подписания документа мы выпьем настоящего французского шампанского!
— Смогу ли я сразу улететь в Москву?
— Вы богатый человек. Почему в Москву? А не слетать ли сперва в Рим или Париж?
Когда Жан-Поль с Воропаевым спустились в каминный зал, там все было приготовлено к торжественному акту. Кудрявый джентльмен с господином Али, облаченные в темные официальные костюмы, стояли у стола. С ними — молодая леди в клубном пиджаке с золотыми пуговицами и юбке, немного длиннее пиджака. На столе лежал большой гербовый лист с текстом контракта. Поодаль — поднос с фужерами и шампанским.
Воропаева попросили ознакомиться с текстом. Договор был внешне составлен очень корректно. “Господин Воропаев, гражданин России, местожительство Москва, передает все свои права по отношению к мадам Гвоздиной главе фирмы, Жан-Полю Мари. В присутствии свидетелей”.
Воропаев первым поставил свою подпись. За ним по очереди расписались леди и кудрявый джентльмен. Смуглый Али подошел к документу последним. Жан-Поль открыл шампанское. С бокалами вышли на террасу. Орнитолог пил нехотя. Он не был поклонником шампанского, а сейчас думал, что его любит Лена Гвоздина, которую он только что продал.
Смуглый Али с бокалом в руке под аплодисменты присутствующих заявил, что сейчас он, господин Воропаев и Жан-Поль поедут в банк Ниццы, где будет открыт счет нового богача.
— А после этой приятной процедуры — жестко заявила молодая леди, — вам, господин новый буржуа, придется всех нас пригласить на ужин. Такое событие нуждается в красивом завершении. — И она оскалилась, изображая обворожительную улыбку.
Серебристый “ситроен” не вместил всю компанию. Хотели ехать двумя машинами, но леди и кудрявый джентльмен после ужина собирались в аэропорт. Они взяли маленький “пежо”. Али направился к “ситроену”, за рулем которого уже восседал огромный негр. Жан-Поль с Воропаевым выехали на антикварной игрушке. Машинка, несмотря на экзотический вид, имела мощный движок и мягкую подвеску. По улицам Ниццы, зеленым от пальм и чистым, как домашний паркет, двигались медленно. Леди все время что-то кричала из “пежо” и смеялась. Жан-Поль тоже пребывал в прекрасном настроении. Указав Воропаеву на огbr /ромное здание из голубого дымчатого стекла, он сообщил, что это знаменитое казино.
Бывать там стоит немалых денег. Но теперь вам, господин ученbr /ый, по карману...
Веселость спуbr /тников раздражала орнитолога. Кортеж машин наводил на мысль о похоронной процессии. Ему чудилось, что настоящая жизнь закончилась и теперь что-то происходит с ним, но без него...
В пустынном мраморном холле банка Воропаева, Жан-Поля и Али встретил худой, высокий, подтянутый банкир в дорогом синем костюме. По тому, как перед ним распахивались двери, ученый понял, что их принимает не меньше, чем сам директор.
За необъятным столом красного дерева в кабинете банкира Воропаев заполнил несколько жестких разноцветных листков. Банкир прочитал маленькую лекцию по истории банка. Сообщил, сколько орнитолог будет иметь годовых. Что предстоит делать в случае ограбления или утери документов. Снова появилось шампанское. Все поздравили Воропаева и перешли в другой кабинет, где очень высокая, но очень красивая девушка вручила новому клиенту пластиковый жетон, чековую книжку и кредитную карту. Внимательно глядя на ученого сверху вниз, как на ребенка, она несколько раз по-французски, по-английски, с переводом господина Али, растолковывала вкладчику, в каком случае необходим жетон, в каком — чековая книжка, а когда кредитная карта. Воропаев ничего не понял, но переспрашивать не стал.
В операционном зале банкир продемонстрировал орнитологу работу банковского автомата. Он всунул в щель жетон. На табло забегали циферки, что-то зажужжало в машине, и она выплюнула пять стофранковых бумажек. Банкир заверил:
— В любой части света по жетону можно получить раз в сутки сто долларов в валюте той страны, где находится путешественник. Больше на карманные расходы джентльмену вроде бы не нужно.
Жан-Поль от имени Воропаева пригласил банкира на ужин.
— Иметь хороший банк в свободном мире гораздо полезнее, чем красивый дом, — заверил Жан-Поль ученого.
Пока Воропаев, Жан-Поль и Али занимались банковскими операциями, молодая леди и кудрявый джентльмен позаботились о месте ужина. Они выбрали небольшой закрытый клубный ресторан на берегу моря. Молодая леди бывала тут раньше, а карточка Жан-Поля Мари открывала все двери на побережье. Ресторан гордился славой лучшего по рыбному меню, но, главное, знал в историческом списке завсегдатаев Пикассо и Миро. До сих пор нередко навещал этот ресторан Жан Марэ. Артист имел виллу неподалеку. Несколько раз тут обедали президенты Франции.